– Ключ от каморки Верден оставляет на вахте у старика Дросельмахера…
– Так он же глухой, как тетеря!
– Вот и я о том же. Стащим незаметно ключ, а потом вернем на место!
Братья захихикали и уснули в отличном настроении. А вот Николас снова не спал. Теперь он пытался придумать, как победить в состязании, но ничего путного в голову не лезло, кроме как порезать на лоскуты свою праздничную рубашку.
Рубашка эта, по правде, была ему уже мала. Но, если руки вперед не вытягивать, это не бросалось в глаза. Вот только она оставалась последней вещью, которая была с Николасом с того самого дня, как он сбежал с родной фермы.
С самого первого дня соревнования Николас из кожи вон лез, лишь бы выбиться вперед. Первым прибегал к резчикам ткани, выгребал самые грязные тряпки, чтобы отстирать их в холодном ручье и затем ночью порезать на лоскуты.
Тряпки эти сушились в ежевике, растущей по крутым склонам ручья. Место было крайне секретное, пробираться к нему следовало через дыру в заборе и далее по оврагу, заросшему колючими кустами и крапивой.
В общем, Николас полагал, что никто никогда не доберется до этих его запасов. Сам он наведывался в секретное место в обеденный перерыв, наскоро проглотив обжигающую похлебку. А еще вечером, когда в малиновых сумерках все делалось загадочным и зловещим.
Но вот в среду в обед, оказавшись у ручья, Николас услышал подозрительный треск в ежевичных кустах. Неужели кто-то покусился на его маленькое сокровище? А может быть, это просто собака или сбежавшая из слободы свинья? Через минуту из ежевики появился толстяк Марк. Под мышкой он нес изорванную тряпку в красный горох и отрез полинявшей шотландки. Марк был на голову выше и в полтора раза тяжелее, но сейчас это не имело значения, уж слишком Николас разозлился.
– Положи где взял! – прошипел он, сжимая кулаки.
– Чем докажешь, что твое? – закричал в ответ Марк.
– Это мое… – прошипел Николас.
– Не твое! Я нашел!
– Я сказал мое! – не сдавался Николас. – Не отдашь, столкну тебя вниз!
Угроза была вполне реальной. Марк находился ниже по склону и толкнуть его ничего не стоило. А полет в овраг по зарослям ежевики, корягам и остаткам ржавых балок прямиком в холодный ручей и склизкую грязь мог оказаться ой каким неприятным. На мгновение Марк замер, но напоровшись на злой взгляд Николаса, сделал выбор: