Я закрыл за собой дверь, отрезая стенания его сиятельства от
своих ушей, и уже через минуту угнездился за компьютером. Открыл
Роскарты, вывел на экран земли, о которых мне рассказал проректор.
Сибирь-матушка. Глухие края, не терпящие излишне любопытных глаз.
Способные спрятать мои знания до поры до времени. Александр
Сергеевич рассказал мне о трёх вакантных местах, на которые могло
прийти назначение. Вероятность 99 и 9 процента, что достанется
какое-то из них. Хорошие края. Удобные.
Неужели скоро уже можно будет начать? Какое непривычное
волнение. Какое неуёмное нетерпение. Я прикрыл глаза и принял позу
поудобнее, пытаясь расслабить тело и выгнать из головы ненужное
любопытство. Что будет, то будет. Нет смысла изучать все возможные
варианты прямо сейчас. Я справлюсь с любым назначением. Щелчком
мыши я захлопнул окно с Роскартами.
Шум на лестничной площадке продолжался ещё минут пять. Потом из
лазарета Академии прибыл дежурный целитель, и почти сразу же
явилась служба внутренней безопасности. В корпусе наступила
блаженная тишина.
Ко мне, надо сказать, никто даже не постучался. Очень славно и
объяснимо. Свидетелей случившемуся было полно. Да и камеры на
лестницах всё прекрасно покажут и без моего участия. Плюс
репутация.
Интересно, кем был этот белорубашечник? По титулу минимум граф.
Я открыл поисковик, вбил в поисковую строку описание герба,
вышитого на груди покалеченного. Задумчиво хмыкнул, почитав
результат. Нет, не граф. Князь.
Как будто это что-то меняет. Так, ладно. Мне нужно найти хорошую
гостиницу для родителей. Они впервые приезжают в Петербург, поэтому
отель должен быть где-нибудь в центре. Идеально будет поселить их в
районе Исаакиевского собора. У меня к нему слабость, а значит и
старикам понравится. Два дня повожу их по городу, а там и
церемония…
… В итоге поселил я их в гостинице с видом на Адмиралтейство и
Исаакиевский собор одновременно. Очень просторные апартаменты с
высокими потолками и шикарными старинными люстрами. Стены были
увешаны картинами с видами Санкт-Петербурга. В основном фото, но
парочка была с претензией. В рамах, под старину, но всё равно —
репродукции. Бездушные, но красивые. Свои дизайнерские функции
выполняли, и ладно.
Матушка моя всё ахала, обходя квартиру и восторгаясь ею да
видами из окна. Отец же был сдержан и старался казаться умудрённым
опытом мужчиной, который такие красоты видел сто раз и ещё сто раз
бы их не видел. Он даже нашёл повод придраться к косяку проводки в
одном месте. Я посетовал вместе с ним на криворукость неизвестных
мастеров. И ему приятно, и разговор поддержал.