Ну я ему и отвечаю:
– Ты, Серый, кончай бухтеть. Приходи лучше сам знаешь куда, дело есть.
А у нашей компании есть свое место, где мы встречаемся, если что-то произошло или просто одному побыть надо или еще какие проблемы. Это тебе не «Скала советов» в актовом зале, куда нас в детстве лидеры заманивали, это только наше.
Называем мы это место «Закат». Наверное, уже и так понятно, что видно оттуда, как солнце садится. На крыше это. Недалеко от интерната девятиэтажка стоит. Вот туда-то мы и пробираемся. Там несложно. Это со стороны кажется, что лестница высоко над землей болтается, но там сначала по стенке залезть можно, там есть несколько уступов. Да и потом не особо сложно, потому что там не обычная лестница, а такая, с круглой защитой вокруг тебя. Ну конечно, страшновато, но терпимо. Зато посторонние туда не лезут. Дом этот нежилой, там какие-то конторы производственные расположены, в общем, никому нет дела до этой крыши. Вот если бы там офисы банка были бы или еще что-нибудь такое, тогда конечно, сделали бы на крыше кафешку для сотрудников или пентхаус для начальства, а так никому не надо. А столовка у них вообще в подвале. Ну правильно! Работяг так и надо – в подвал, чтоб света белого не видели. Ну короче, крыша наша.
Там даже будка стоит и переночевать можно, если что. Через полчаса мы с Серегой и встретились недалеко от этой девятиэтажки.
Он и спрашивает меня, че, мол, случилось, а я чего ему отвечу-то? Правду сказать? Оно ему надо?
Я и говорю.
– Да все нормально. Будь другом, притащи мне вещички из комнаты. И еще у Натали рюкзак мой забери. Я его вчера в библиотеке оставил.
Серега помолчал, а потом и говорит:
– Ты че, Шурыч, ноги решил сделать? Как Джокер? Тебе-то куда ломиться! У Джокера знакомых полный город, а ты тут кто? Тебя бюреры отловят и сожрут. У тебя же ниче нет, ни каунтера, ни айкеда,[7] ни бабла!
– Ты, Серега, – отвечаю я ему, – главное, шмотки принести, а там поглядим.
– Хорошо, – говорит он. – Принесу.
Ну он ушел, а я сижу на скамейке и дальше соображаю. То, что меня на занятиях и в интернате нет, это бюреры уже вычислили. И то, что цепочка это моя – наверняка уже тоже. Цепочку эту и Васька-лысый хорошо знал, да и Маришка тоже ведь, как бы ни старалась, на полиграфе не соврет. Это целое искусство – на полиграфе врать! Так что про меня они уже знают. Другое дело, что я все это время на виду был и повесить на меня убийство Шнурка они не смогут.