Стоило мне приблизиться к центральным столам, как я боковым зрением уловила, что кто-то поднял руку и щелкнул пальцами. Я изумленно повернула голову (неужто кто-то таким жестом подзывает официанток?) и встретилась взглядом с уже знакомым мне господином. Ну конечно, столик номер четыре – белая рубашка, золотая цепочка, серые глаза. Кто же еще может так нахально подзывать обслуживающий персонал, как ни этот? Между тем, мужчина, видя мой недоуменный вид, медленно поднял руку и еще раз щелкнул пальцами.
«Ублюдок», – прошипела я про себя, улыбнулась во весь рот и поспешила прямо к нему.
– Чего желаете? – пропела я, желая со всего маху пнуть его в колено.
– Принесите мне сигару.
– Какую желаете, сэр?
– «Хабарра» номер четыре.
Я быстро открыла блокнот и кратко записала его пожелание.
– Кончик вам обрезать или оставить?
Голоса играющих в покер мужчин тут же стихли, на несколько секунд над столом повисла тишина, а потом раздался громкий дружный гогот. Спустя мгновенье я осознала, что он вызван ничем иным, как произнесенным словом «кончик».
– Ой!.. – я залилась краской и прикрыла рот ладошкой. Мужчина, попросивший сигару, укоризненно смотрел на меня.
– Халк, она тебе сейчас отрежет что-нибудь! – хохотал усатый.
– Нет, ты слышал, Моррис, что она ему предложила?..
– Да у него в обрезку не пролезет, слишком толстый, – срываясь на визг, ответил Моррис.
Я всем сердцем желала, чтобы мужчины прекратили смех. Мало того, что они заставляли меня сгорать от стыда, так и еще и этого Халка выставляли в неприглядном свете. А уж этого он мне, судя по заледеневшему взгляду, прощать не собирался.
– Я не хотела, мистер… – едва слышно попыталась оправдаться я. – Честно. Я совсем не это имела в виду.
– Дай сюда руку.
Я нехотя протянула ему трясущееся запястье.
– Я не это имела в виду… – пропищала я, все еще надеясь на спасенье, но в эту секунду тихо пикнул мой браслет.
Почти сразу же хохот за столом стих.
– Сколько ты у нее снял? Бал? Полтора? – послышались возбужденные вопросы с разных концов стола.
– Ставлю сто баксов, что он снял у нее все два! – тут же выложил на кон в центр стола купюру усатый.
– Да, ну! – возразил тот, кого звали Моррис. – Два, это вряд ли! Балл, не больше.
– Говорю тебе два! Ты его не знаешь!
Ставка тут же возросла до трехсот долларов, на стол с разных концов посыпались купюры.