Тем временем бричка тронулась с места, скрывая за поворотом чемодан со всеми моими немногочисленными вещами.
– Не переживайте, вещи отнесут в ваши покои, – встряла в разговор молодая фрейлина.
Не теряя времени, мы направились ко второму гостевому входу. Мадам Анмут, не изменяя своему высокомерному тону, продолжала:
– Главное, что вам нужно запомнить: следует неукоснительно подчиняться приказам и распоряжениям императорских особ, герцогинь и всех, кто по статусу выше вас. В том числе и моим распоряжениям, – она бросила это подчеркнуто небрежно, но при этом нарочно показывая, будто причисляет себя к ряду монарших особ. – Делайте, что говорят, и не будете знать проблем. В противном случае придется с вами попрощаться.
Я слушала ее в пол уха, с нетерпением ожидая момента, когда наконец-то передо мной отворят тяжёлые дубовые двери и я окунусь в предвосхищаемую атмосферу роскоши. Гофмейстерина продолжала говорить, но ее монотонная речь отзывалась у меня в голове лишь далёким эхом, будто я совершала погружение на океаническое дно, а она пыталась кричать мне что-то с дальнего берега.
Я изо всех сил пыталась заставить себя прочувствовать каждую секунду, запечатлеть ее в своей памяти, чтобы насладиться своим триумфом. Сколько я отдала за возможность быть здесь. И все, что происходило со мной, казалось мне величайшим чудом, самозабвенным сном, из которого я уже никогда не смогла бы выбраться.
Двери отворились, и теперь передо мной открылось то, что могла видеть лишь в своих фантазиях. Барокко, что я успела разглядеть на фасаде дворца, переместился внутрь здания. Здесь, при свете тысячи свечей, он потрясал своим размахом. Таких богатств доселе я не могла себе даже вообразить. Стены и полы из мрамора, колонны из слоновой кости и малахитовые абажуры, покрытые тонким слоем сусального золота, не просто приковывали взгляд, а заставляли меня, раскрыв рот, всматриваться в каждую мелочь просторного зала. Огромные потолочные арочные своды украшали искусно выполненные фрески, а на стенах располагались сотни скульптур греческих богов.
Из этой аванзалы наверх вела широкая лестница, которая на уровне второго этажа делилась на несколько коридоров. Когда я шла по ней, мне было не по себе при одной лишь мысли, что я могу поцарапать или испачкать наверняка очень редкий и дорогой мрамор. Когда мы оказались на втором этаже, мадам Анмут остановилась и, тяжело вздохнув, произнесла: