Не знаю, откуда я черпала силы, когда их, казалось бы, давно не было, но от слов Варвары все во мне вновь вспыхнуло от немыслимого желания восстановить справедливость. Доказать и ей, и себе, что мы еще можем изменить ситуацию.
– Послушай меня, завтра будет новый день и, может быть, все окажется не так уж плохо, – говорила я, не в состоянии поверить, что я до сих пор где-то очень и очень глубоко в душе в это верю. Даже после того, что только наговорила нам герцогиня.
– Как ты можешь так говорить, когда сама ходишь по лезвию ножа? За тебя здесь даже заступиться некому.
Я лишь пожала плечами. У меня не было ни одного аргумента в свою защиту.
– На твоем месте, я бы не спешила разбирать вещи.
Эти слова резанули меня глубже всех подколов герцогини, уничтожив последние крупицы радужных иллюзий.
– Прости, я пойду, хочу побыть одна, – бросила она напоследок и растворилась во мраке коридора. А я осталась одна.
***
Подниматься по главной лестнице оказалось труднее, чем вчера, когда я только приехала и меня еще несли крылья блаженного неведения реального положения дел во дворце. Сейчас же, простояв подле герцогини весь день и всю ночь и сполна насладившись невыносимыми порядками, царившими в этой обители зла, и я совсем не держалась на ногах.
Гости давно разъехались по домам, оставляя дворец на попечение его немногим обитателям. Императорский дом давно спал в ночной ноябрьской тиши, пока за окном дули промозглые северные ветра, нагло стучащие в окна. Даже дворцовая охрана дремала на своих постах.
Поднявшись по лестнице, я, пошатываясь от усталости и бессилия, прежде всего морального, направилась во фрейлинский коридор, находящийся в правом флигеле. Было неистово больно от несправедливости, которая творилась вокруг. Сжималось сердце за Варвару, и было страшно за себя.
Я брела по безжизненным коридорам и не могла поверить, что это происходит со мной. Варвара права: если Константин найдет чертов конверт, то он неминуемо расскажет об этой находке Марии, потому что рассчитывать на его благородство точно не приходится. «Что же я могу сделать и чем могу помочь?» – думала я в панике. Меньше всего мне хотелось, чтобы Варвару, единственную, кто был ко мне хоть каплю снисходителен, наказали по моей вине.
Была такая тишина, что любая скрипнувшая под моим легким шагом половица казалась мне грозовым ревом, от чего у меня замирало дыхание.