– Так дело не пойдёт, – теперь упёрся я. – Когда ваш друг
Константин только сочинял свой стих, Эдуард эту песню уже пел на
гастролях.
– Да, я её уже пел, – с грустью в голосе буркнул Хиль.
– Значит, не договорились, – пробормотал Островский.
– Значит, эту мелодию, которая сейчас крутится в моей голове,
доведёт до ума другой композитор, – сказал я, сунув листок с
договором во внутренний карман пиджака. – Значит, кое-кто другой
прославится на весь мир.
– Да, у нас в Ленинграде композиторов пруд пруди, – поддакнул
Эдуард Хиль, незаметно для Аркадия Островского подмигнув мне. – А
мировая известность и слава на дороге не валяются, ха-ха.
– Либо валяются, но не пойми где и очень, и очень недолго, –
добавил я.
Островский несколько раз тяжело вздохнул, потом тоже посмотрел
вдаль, где уже виднелись сосны на морском берегу, и наконец,
выпалил:
– Хрен с вами! Давай мычи, чего ты там сочинил?
– Тогда поставьте свою фамильную закорючку вот сюда, – я прижал
листок с договором к металлическому корпусу теплохода, а карандаш
передал товарищу композитору. – Тема композиции звучит примерно
так: «Я очень рад, ведь я, наконец, возвращаюсь домой».
– Любопытно, – крякнул Аркадий Островский, поставив подпись.
Но как только я набрал в легкие воздуха, как на палубу выбежала
моя любимая актриса Нонна Новосядлова. В свете корабельного
освещения на фоне оранжевого зарева заката Нонна была необычайно
хороша. Её огромные глаза горели негодованием, а русые до плеч
волосы трепал легкий морской ветерок.
– Между прочим, пока ты тут прохлаждаешься, ко мне несколько раз
подкатывали какие-то неприятные мужики, – обиженно протянула
она.
– Да, нас тут мужиков полно, а такие красавицы, как Нонночка,
все на пересчёт, – хохотнул Эдуард Хиль.
– Спокойно, дорогая, я завтра им всем пересчитаю рёбра, чтоб не
распускали грабли, – буркнул я и накинул на плечи девушки свой
пиджак, так как к десяти часам вечера стало по-осеннему
прохладно.
– И заслуженным деятелям искусств? – хихикнула Нонна.
– Этих вызову на поэтическую дуэль, – ответил я и запел,
стараясь подражать доброму мистеру Трололо:
Ааааа Я-я-яааа
Я-я-яааа Яаа, я-я
О-о-о-ооооо О-я-яааа
Я-я-яааа Яаа, я-я.
Е-е-е-е-е, е-е-е, е-е-е, о-хо-хо-хо-хо
Е-е-е-е-е, е-е-е, е-е-е, о-хо-хо-хо-хооооо
Ааа, о-о-ооо, ооо-ла-ла
– Ху, – выдохнул я. – Вот примерно такая мелодия. Чуть лёгкие не
порвал.