Самой «лакомой» целью были глаза, по моему мнению, но довольно
шустрое существо успело-таки чуть отклонить голову и стрела с
«замедлением» со скрежетом оцарапало бронированное тело. «Выстрел
охотника», впрочем, сработал в штатном режиме, и излишне резвый
соперник заметно снизил темп.
Выпуская стрелу за стрелой, я отмечал для себя уязвимые места на
этой бронемашине и ждал ответной атаки. Сначала паучок совершил
несколько обманных прыжков то сокращая, то разрывая дистанцию,
несколько раз плюнул зелёными струйками яда, что не сильно меня
впечатлило. Во-первых, намерения его легко читались - вся мешанина
непонятностей на морде раскрывалась, словно жуткий цветок во все
стороны и из центра этой красоты вырывалась мутно-зелёная струйка
ядовитой слюны. Увернуться от такой было проще простого - главное
не выпускать соперника из виду и внимательно наблюдать за его
действиями. И последний свой дистанционный приём паук
продемонстрировал, когда уровень его здоровья находился в жёлтом
спектре - вытянувшись на своих лапах вверх он опустил бронированное
пузо под тело и выстрелил в меня паутинной сетью. Липкая гадость
развернулась в воздухе в полутораметровый круг сети и влепилась в
стену намертво к ней прилипнув. Не увернись я от этой ловчей снасти
- висеть бы мне прикованным к стене в качестве десерта для паучьего
семейства. Лишь после этого трюка арахнид решился-таки перейти в
ближнее столкновение. Широко расставив в стороны передние лапки и
яростно щёлкая жвалами он помчался на меня словно желая обнять.
Собственно наверняка так бы и выглядела удачная атака - заключение
в крепкие объятия и страстный поцелуй ядовитых отростков в лицо.
Но, так как я придерживался более традиционной ориентации, то
обниматься не пожелал и, поднырнув под расставленные лапы, рубанул
своими чёрными клинками скимитаров одну из правых лап. Один клинок
врубился в хитин, но тут же завяз, не причинив видимых повреждений,
а вот второй со смачным чавком подрубил сочленение и нога тут же
подломилась, не в силах выдерживать приличный вес насекомого.
Отпрыгнув подальше, я смотрел, как паук, с трудом балансируя на
двух оставшихся лапах правой стороны неловко развернулся и
предпринял ещё одну попытку обнимашек. Без труда увернувшись от
хромоножки, я попробовал на прочность хитиновые пояса брюшка - под
прямым ударом броня с хрустом поддалась и мои клинки, пробив эту
скорлупу, глубоко вышли в нежное нутро паука.