Перевернувшись набок, взглянула на Ксани. Лисица тоже не спала. В полумраке на ее лице залегли глубокие тени. Она смотрела в потолок и что-то беззвучно шептала, приоткрывая губы. Возможно, молилась богине, просила у нее защиту или прозрения.
Мою душу грызло любопытство.
Выходит, и генерал и Тагар искали женщин, быть может, это их и объединило. Довольно странное совпадение. Интересно она понимает, что он ее второй истинный или нет? С мертвыми соревноваться сложно, не завидую я этому льву. И ладно бы еще характер у мужика был хороший. Так нет же, черствый грубиян и мужлан.
Если он претендует на нее как на женщину, то хоть бы раз за день заглянул, спросил не нужно ли чего. Нет же, только зыркает в ее сторону и все.
Ксани вела себя дергано. При его появлении откровенно скалилась. Ей бы еще самой смириться с тем фактом, что этот кот дотянулся до нее.
Тяжело вздохнув, я повернулась на спину.
— От тебя шума, магичка, как от медведя в сарае, — проворчала лисица.
— Уснуть не могу, — честно призналась, бесцельно рассматривая стены палатки.
— Я тоже. Такое количество мужчин вокруг настораживает.
— Не тронут, — пробормотала я зевнув.
— Я бы так им не доверяла, — она рывком села и принюхалась. Махнула головой и обняла колени, притягивая их к груди.
— Ксани, ты уж прости, но не верю я, что Тагар позволит тронуть оборотницу.
Она глухо зарычала. Ее прищуренный взгляд метнулся в сторону открытого полога. Снаружи что-то тихо захрустело, словно шаги по опавшей листве. Мне показалось, что там кто-то бродил. Но учитывая, что в лагере полно любопытных мальчишек, ничего настораживающего я в том шуме не увидела.
— Я ему не доверяю, одна надежда на твоего знакомца, — чуть успокоившись проворчала лисица.
— Ты о ком? Ярвен мне не знаком...
— Нет, лера, — перебила она меня, — я ни разу не видела, чтобы ящерка твоя чьи-то команды выполняла. — Она бросила взгляд на спящую Лючи. — А его послушалась без колебаний.
— Она была голодна, и он дал ей еду. Генерал просто знает, как управляться с животными, — отмахнулась я.
Что я обжору свою не знаю? Да ей каждый повар за отца родного. За кусок хорошего мяса она и на голове пройдется, и на хвосте покрутится без колебаний. Чего уж поделаешь — чешуйчатая раба своего неуемного аппетита.
Услышав заветное слово «еда», Лючи дернула лапками и повернулась на живот. Ее взгляд тут же метнулся в сторону миски.