Ой-ой, на скользкую почву ступаем.
Во-первых, он – мужчина. А мужчина гораздо легче поверит, что я его троллей увела каким-нибудь местным фокус-покусом, чем что я действительно им больше понравилась.
А во-вторых, я начинала чувствовать себя уязвлённой. А это легко могло привести к тому, что моя подруга Лизка называла «ну ты, Машка, как сморозишь…».
Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга. Молча. Артур пытался успокоиться и, прикрыв глаза, глубоко дышал. Он сжимал свои внезапно опустевшие часы в руке почти до хруста.
— У меня как бы есть опыт работы в полиции. В моем мире, — с гордостью произнесла я, глядя на ректора с вызовом. — И я довольно успешно справлялась! Даже без троллей!
О том, что в силу возраста и неопытности я работала просто помощником следователя – уточнять не стала. Пусть думает, что я опытный специалист… Хотя вряд ли он, конечно, так подумает.
— Отвечать по уставу! — короткий повелительный приказ вызвал топот мурашек по телу. Я аж на месте чуть не подпрыгнула. Это ж надо, одним окриком может поседеть заставить.
К слову, строгое соблюдение устава требовалось только от чернокнижников. С остальных спрашивали только на экзамене. Н-да, плохи дела. Совсем.
Помню, как впервые услышала голос Артура. Властный, четкий.
Он тогда просто поздоровался с нами, первокурсниками, а мне уже сразу захотелось одновременно бежать навстречу и прятаться. Высокий, широкоплечий – дракон, одним словом. Он был на две головы выше любого студента. Цепкий взгляд янтарных глаз – притягивал и пугал одновременно.
Зачесанные набок густые гладкие темные волосы, насмешливо-холодное выражение лица и уголок губ приподнимается в сдержанной улыбке — все это не могло оставить равнодушными девичьи сердца. Будь тут День Святого Валентина, он бы открытки лопатами грёб и мог бы камин круглый год топить.
И я, стыдно признаться, не стала исключением…
Это я не про камин. Но остальные улики были против меня. Легкий румянец, когда он быстрым и тяжелым шагом проходил мимо по коридору, спеша по своим делам. Опущенные глаза и робкое «здрассте» заканчивалось ветерком от его плаща и коротким дежурным «здравствуйте».
Оно уносилось вместе с моим сердцем по коридору, а мне оставался лишь запах дорогого парфюма и предательское сердцебиение. О, сколько наивных слез было пролито в подушку и в подружку!