Мне снился бал в доме Ольшанских - я в старинном платье танцую с мужчиной, от близости которого замирает сердце, я пытаюсь разглядеть его лицо, но оно скрыто полумаской и я вижу только серые глаза в прорезях маски и светлые волосы, которые он отбрасывает со лба взмахом головы...
Проснулась в таком настроении, что хотелось петь и смеяться. Посмотрела на часы, которые стояли на каминной полке,
-Ой, я даже не спросила, во сколько я должна подниматься и что, собственно говоря, делать.
Вскочила с кровати и отдернула тяжелые шторы.
-Ничего себе, - выдохнула я, - да мы на острове!
Река делала петлю и огибала владения Ольшанских со всех сторон. Окно выходило на противоположную сторону от парадного входа, и мне был виден прекрасный парк с желтыми дорожками, фонтанами и античными статуями. По дорожке бегал Жан. Я не могла определить возраст сына Ефросиньи Викентьевны по внешнему виду, но вспомнив, что самой женщине семьдесят пять лет, прикинула, что никак не меньше сорока.
Умылась, надела спортивный костюм и кроссовки и решила тоже пробежаться по парку.
На выходе столкнулась с Верой.
-Доброе утро, - весело поздоровалась.
-Вам завтрак принести в комнату или вы спуститесь в столовую? – поздоровавшись, спросила женщина.
-А как у вас принято?
-По желанию, - пожала она плечами. - Персонал ест на кухне, хозяйка и сын в столовой. Вы, судя по всему, к персоналу не относитесь, значит будете обедать и ужинать с хозяевами, а завтракать, - она опять пожала плечами, - как захотите.
-Тогда сегодня я позавтракаю в комнате, а сейчас хочу пробежаться.
3. Глава 3
На дорожке, которая вела к реке, я столкнулась с Жаном. Мы поздоровались, и он заговорил первым.
-Маман в двух словах рассказала мне о собаке и поручила разыскать её хозяина, - сухо сказал он.
-Спасибо, - я не знала, что еще сказать. Предложить свою помощь? Но чем я могу помочь? И всё-таки добавила. - Если я могу вам чем-то помочь, то с радостью это сделаю.
Мужчина кивнул и не спеша побежал дальше. При ярком, утреннем солнце я рассмотрела Жана Лагранж-Шансель-Ольшанского получше. Его лицо было классически красиво - тонко вырезанные ноздри прямого носа, высокий лоб, холодные синие глаза и такой же упрямый подбородок, как у Ефросиньи Викентьевны. И лет ему, по-моему, гораздо больше сорока, хотя крепкой фигуре мог бы позавидовать любой атлет.