Для надёжности свою мысль Слаер доносил до окружающих по многу раз, всё более красочно описывая ужасы образования для женщин, место которых издавна определено Единым у очага. Но, похоже, Рони пошла в отцовскую родню, поскольку не сломалась так же быстро, как её мать, согласно кивающая своему разглагольствующему мужу.
Нет, может Ланчейя и не во всём была согласна с мужчиной, но для собственной безопасности уже привычно поддакивала ему. Тем более, что весной её живот стал виден окружающим; а как любая мать она старалась защитить своё ещё не рождённое дитя, зная крутой нрав мужа, который в запале мог и не принять в расчёт беременность супруги. Хотя, едва набухла совсем маленькая грудь женщины, едва сама она начала округляться, как мужчина почти перестал проявлять свой интерес к супружеским обязанностям.
– Фу, разжирела! – недовольно морщился он, окидывая неприязненным взглядом невысокую и очень стройную даже сейчас Ланчейю, приобретшую за время беременности хоть какие-то женские округлости.
Та виновато склоняла голову и старалась стать ещё незаметнее, то присаживаясь рядом с играющей на протёртом ковре Минчейей, то скрываясь в кухне, чтобы приготовить мужу что-нибудь вкусное и хоть этим заслужить его одобрение.
– Вот, мотай на ус! – поучал в это время старшую падчерицу Слаер. – Нельзя распускать себя, едва выскочив замуж. Вам же только дай, сразу наедаете бока и животы.
– Но у мамы там не жир, а братик или сестричка! – пыталась защитить родительницу девочка.
– И что? Надо сразу за троих есть начинать что ли? – раздражался мужчина. – Можно же следить за собой хоть немного… И вообще, с чего это ты тут голос подала? Будут мне ещё всякие... дети указывать!
Испуганная Лани выглянула с кухни, беспокоясь за дочь. Но даже разозлившийся Слаер не поднимал руку на девочку. Да и вообще, был с ней нежен, покупая падчерице ленты, разрешая портить глаза книгами, хоть и считал это блажью. Многие соседи умилялись подобному отношению мужчины к чужому ребенку. То по голове погладит, то на руки возьмет, чтобы через лужу перенести, сберегая этим дорогие по нынешним временам ботики девочки.
А на ярмарке, традиционно проходившей за городом на стыке весны и лета, где уставшие от каруселей и других развлечений, привлекающих внимание к многочисленным лоткам торговцев, семейства рассаживались за наскоро сколоченными столами на грубые лавки… Так вот, на ярмарке он вообще посадил девочку себе на колени, указав на плохо оструганную поверхность досок, из которых были собраны нехитрые сидения. “Да, рачительный хозяин и заботливый отец!” – решили многие, а кто подумал иначе, те промолчали, припомнив поспешный отъезд одной соседской семьи.