– Это, что ли, все, падла? – ощерился Куля. – Я не понял? Это все?
– Честное слово… – детским голоском промямлил «аспирант». – Больше ни копейки. Точнее осталось пять копеек на метро. – Он продемонстрировал грязный, точно картофельный очисток, пятак.
Куля брезгливо обшарил аспиранта и вдруг как фокусник выудил из кармана его куртки железный рубль, загадочно лунный, будто древняя монета. Даже Ленин в профиль напоминал какого-то позабытого императора.
– Слово у тебя свинячье! – прошипел Куля и двинул «аспиранта» по лицу, тот, всхлипнув, упал, словно его сразил грузовик, хотя я отлично видел, что Куля бил осторожно, в четверть силы.
Тоша предложил:
– А давайте этого брехуна вообще на хер тут убьем! – и несильно пнул «аспиранта» ботинком в бок. Тот неожиданно зарыдал, и нам всем стало неловко и как-то стыдно, что взрослый человек плачет навзрыд, как первоклашка.
– Опера Чайковского «Ссыкунчик»! – гоготнул Шайба.
– И куда же нормальные мужики подевались? – вздохнула Аня. – Одна хрень какая-то…
– Если так будет продолжаться, – пробухтел Козуб, – то Лысый точно нас задрочит. Надо в парке попробовать, где «Кристалл».
– Там сейчас должно быть достаточно народу, – поддержал Козуба Тоша и сунул еще дымящий окурок в подвешенную к ветке кормушку из треугольного кефирного пакетика. – Надо крошки птичкам подогреть…
– Ладно, двинули, – скомандовал Куля, и мы, хмурые и озлобленные, оставили скулящего на земле «аспиранта» и пошли в сторону проспекта Ленина.
Козуб предлагал дело. Раньше в укромных парковых аллеях с тусклыми фонарями нам уже удавалось обработать подвыпивших посетителей «Кристалла». Но подозреваю, что именно эта «мысль вслух» куда податься и погубила нас.
Через пару минут Куля глянул на часы:
– Десять минут восьмого. А может, вернемся к Чеховскому? А если не выгорит, тогда в парк…
Два переулка – Чеховский и Васнецовский – были вполне прибыльными местами. В замечательных проходных дворах с глухими без окон стенами было удобно устраивать засады, и желающие срезать с проспекта Ленина на улицу Доватора не переводились.
Мы свернули на Дзержинского, издалека я видел, как две аварийные машины с подъемными люльками сноровисто разбирают городскую ель – зимний сезон официально закончился.
Народу в тот час было немного. Мимо нас прошли три семейные пары, несколько теток с букетами мимоз, протопали курсанты из Летной академии, повстречались несколько старух с детьми. Вдалеке мелькал бегущими огоньками машин бульвар имени Конева.