— Я не тусовщица, – улыбаюсь ему.
— Еще скажи, что зубрила, – смеется Саша, – ни за что не поверю.
— Почему?
— Слишком хороша для зубрилы.
Сзади раздается ободряющее улюлюканье, и Саша цыкает на них.
— На самом деле я, правда, зубрила, – пожимаю плечами. – Не люблю тусовки. К тому же я собиралась поесть.
— Поешь и приходи, – на мое отрицательное покачивание головой, он добавляет. – Тогда я сам за тобой приду. Полчаса тебе хватит, чтобы разделаться с этими крайне аппетитными макаронами?
Я смеюсь, оценив шутку. Макароны я купила первые попавшиеся под руку, и они уже начали разваливаться, хотя еще оставались твердыми.
— Ну что вы тут застряли? – в проходе появляется девчонка с выжженными желтыми волосами и черными, как уголь, бровями. Не красавица, но третий размер и круглая задница, уверена, сглаживают этот момент. – Богдан, ты всю пачку решил скурить?
Я невольно оборачиваюсь, услышав имя. Зацепин, лениво глядя на девчонку, говорит:
— Ща придем.
— Давайте уже, Балаш с пивом вернулся.
Она уходит, за ней тянутся и остальные.
— Я зайду через полчаса, – грозит мне Саша пальцем, уходя. Последним поднимается Богдан, тянется всем телом, обнажая полоску кожи между джинсами и тонким свитером. Я отворачиваюсь к макаронам, пусть валит поскорей уже.
— Откажи Сане, – слышу его голос и снова поворачиваюсь.
— В плане?
— В плане не приходи на умывальник.
— Почему? – мне становится интересно, хотя я вообще-то и не собиралась идти.
— Потому что у меня нет никакого желания смотреть на тебя. Я пришел расслабиться.
— Ах вот как, – вздергиваю брови. – Ну так ты пришел туда, где я живу, будь любезен, терпи.
Богдан вздергивает бровь, взгляд темнеет. Я сама не знаю, почему говорю это. Зацепин раздражает меня до зубовного скрежета.
— Я все сказал, Лазарева.
— А чего это ты вдруг опустился до нас, грешных? В дорогих клубах девчонки давать перестали?
Он усмехается, делая шаг ко мне, я выставляю вперед ложку.
— Хочешь воткнуть мне ее в глаз? – интересуется Богдан, совершенно не испугавшись.
— С огромным удовольствием. Не веришь, подойди ближе.
Мы играем в гляделки с добрую минуту, просто молчим и пялимся друг на друга. Пока на пороге вновь не появляется выжженная блондинка.
— Ты идешь? – смотрит на Богдана, тот, кивнув, идет за ней, на прощание сделав мне знак: мол, я предупредил.