Отойдя к холодильнику, я принялась поправлять магниты, которые мои дочери регулярно использовали в качестве игрушек. Мне нужно было чем-то занять руки и голову.
- Я понимаю, Злат… И надеюсь, что тебе хоть чем-то поможет информация, которую я тебе сообщил.
Тинаев поднялся из-за стола, подошёл ко мне. Встал рядом и просто молчал.
- Как мне может помочь знание, что эта баба занимается тем, что разводит других? - задала я риторический вопрос.
- Вы как день и ночь, Злат… - отозвался Марат. - К тебе тянешься, как к солнцу… А там…
Он махнул рукой и поморщился. Вышел из кухни и стал одеваться в прихожей. И только когда я закрыла за Тинаевым дверь, выдохнула с облегчением - присутствие Марата и то, что он говорил, требовало от меня максимально нервного напряжения.
Чего я позволять себе в своём состоянии была не должна.
7. 7
Марина уехала ближе к полудню. Я ходила по дому, изводясь мыслями о муже. Писать ему первой не собиралась, если Саше было важным поговорить со мной - он должен позвонить сам. Набрала маму, попросила их с отцом побыть с девочками до вечера. Я очень соскучилась и по Диашке, и по Глане и многое бы отдала за то, чтобы просто провести с дочками время, а не слоняться из угла в угол, прокручивая в голове рассказанное Маратом, но пока девчонкам лучше было вне стен нашей квартиры, где их родители в любом момент могли разругаться в пух и прах.
Всё, что поведал друг Волошина живо отзывалось внутри меня, причём эмоции от этого были настолько отвратительными, что я не переставала ощущать противную тошноту.
Когда собиралась занять голову тем, чтобы посмотреть пару рецептов новых блюд, которые бы я приготовила на ужин, в замке повернулся ключ.
- Пустишь? - спросил Саша, входя на кухню.
Сердце при виде мужа радостно забилось. Только радость эта была щедро приправлена острой душевной болью.
- Ты уже зашёл, - пожала я плечами, откладывая ноутбук и садясь на угловом диванчике прямо. - И это твой дом, если ты не забыл.
Волошин, кажется, выдохнул с облегчением. Я видела, как напряжение, в котором он пребывал, отпускает его и он расслабляется. Устроившись напротив, Саша посмотрел на меня внимательно и задал вопрос:
- Поговорим?
Я кивнула в ответ.
- Да, с интересом послушаю, что ты мне скажешь.
Между нами разлилось молчание. Такое чужеродное, порождающее внутри чувство, что мы за эти несколько часов неимоверно отдалились друг от друга и продолжаем это делать.