Я кивнула и пошла в его «кабинет» расплачиваться. А, когда мы спустя время вышли наружу, повозка уже была готова, в ней сидели братья и лежал старик. Высокий мужчина стоял рядом, медленным и спокойным взглядом обводя двор, а двое здоровых рабов – куда более мясистых, нежели он – о чём-то тихо переговаривались. Потом все они повернули голову в мою сторону, и я вздёрнула подбородок.
– Едем.
Лаба сразу забралась на лошадь, а Нарс, как я и предполагала, подошёл к рабам.
– Вы все, слушайте сюда! Сегодня вас изволила купить Чара Анрэйт, принцесса Артаны. Теперь она ваша хозяйка, так что проявите уважение! – На его голос приподнялся младший, а старику помог сесть старший из братьев. – Без выкрутасов, ясно? С правилами замка вас ознакомит староста рабочего дома. Кого сможем, – и он скользнул взглядом по тщедушному телу старика, – вылечим. Без разрешения рты не разевать. На госпожу не пялиться, и близко к ней не подходить. Уяснили?
Рабы закивали – все, кроме высокого. Его тёмные, усталые глаза как раз были устремлены на меня, но потом он медленно перевёл взгляд на Нарса, который завёл беседу с охранниками торговца. О чём Тихий в этот миг думал? При свете дня я различила его широченные, несмотря на худобу, плечи, и красивые длинные пальцы, присущие скорее магу и воину, чем крестьянину, а ещё черты лица – не типично вардарские. У мужчины были густые «орлиные» брови, слегка заострённый нос, и хотя недостаточно смуглая для стеакса кожа, всё-таки я поняла, что он – метис.
– Госпожа, – позвала меня Лаба, и я поспешила сесть на Тюльпана, расправляя плащ.
Каким бы мужественным Тихий ни был, как бы ни были красивы светлые глаза старшего, как бы ни переливались на солнце тёмно-золотистые волосы самого крепкого из рабов, названного Оутом – все они утратили свободу не просто так, и внешняя привлекательность не имела особого значения. Теперь моей задачей было понять их души.
От поселения до замка было от силы полчаса неспешной езды, и мужчины шагали бодро. Лаба беспечно болтала о других, более приятных покупках, я же раздумывала над тем, что скажет о моём поступке отец. Ладно ещё больной, его можно было вылечить, но старик? И всё-таки мне хотелось донести до родителей, почему я сделала именно такой выбор. Если, конечно, они захотят слушать.