Нет, ей сегодня никак нельзя было оставаться. Лялька придет, а обеда нет.
– Александр Александрович, спасибо! Мне так жаль, я должна идти.
– Ну что ж, идите, Валентина Степановна. Я тут с вашей молодежью поговорю. Прекрасная у вас молодежь.
– Да, молодежь у нас чудесная.
– Приезжайте к нам еще! – крикнула вихрастая девчонка, крупно осыпанная веснушками.
– Приеду, непременно.
А дождь-то, оказывается, был. На улице стояли большие лужи. Да, молодежь у нас отличная. После дождя еще сильнее пахнут липы. Противный, в сущности, запах. Сладкий, навязчивый, приторный… Нет, подлый. Именно подлый запах. Как тогда пахли липы… Интересно, до чего же все-таки живуча память. Неистребима. Столько лет прошло, все отболело, а вот запахло липами – и как вчера!
Валентина Степановна шла бульваром. Под липами сидели пенсионеры. Старики с белыми нимбами вокруг лысин играли в «козла». На скамейках сидели женщины с тяжело расставленными, опухшими ногами. На коленях они стоймя держали сумочки, заслоняя круглые животы. Ходили голуби, дети играли в песок.
Впереди шел какой-то мужчина в широком клетчатом пиджаке, тоже, видно, пенсионер. Он шел понуро, уронив вправо неряшливо остриженную голову, пеструю от седины. В его походке сзади было что-то знакомое, какой-то затаенный пляс. Неужели? Мужчина обернулся. Так и есть, это Володя. Но как постарел!
– Валюша, ты? – сказал Володя.
– Как видишь, я.
– Давно мы с тобой не видались, – забормотал Володя. – Года три, а? Я, признаться, здесь уже второй день прохаживаюсь, жду тебя. Ты все там же работаешь?
Конец ознакомительного фрагмента.