Но знал ли он, что последует после этого?! Вряд ли. Брат просчитался, потому что, когда мы отнесли ее к нему в комнаты, и начали раздевать, чтоб помыть и укутать в одело, как она просила, сам процесс превратился в жуткую пытку.
Она то приходила в сознание, то снова закрывала глаза, но мы методично и максимально быстро расшнуровали легкий корсет, поддерживающий довольно тяжелую грудь, стянули юбку, зависнув на созерцании тонких ножек в чулках, шумно сглотнули и синхронно оставили девушку без одежды. Следом полетело нижнее белье. Пока брат держал дрожащую малышку на руках, я мигом наполнил ванну теплой, почти горячей воды, куда мы осторожно опустили ее.
- Она пахнет сладко, похоже на конфеты Полины… - заметил Всесильный, с любовью в голосе, поглаживая худые плечи мыльной мочалкой. – Те, что с клубникой. А это что?
Я посмотрел на ее грудь. Красивые полушария были покрыты сеткой белых шрамов. Розовые соски призывно поднимались над водой, но я не отрывал внимательного взгляда от следов на коже. Сразу вспомнилась реакция девушки на нас двоих. Возможно, она поэтому боится мужчин? Кто-то сделал ей больно?
На синхах все заживает быстро, и следов не остается, а на Земле люди слабы. Они страдают и мучаются от боли. Представляю, сколько пыток пришлось пройти девушке, раз на теле остались такие глубокие шрамы, походящие на паутину сетки изрядно перебравшего паука. Разрозненные, бессистемные линии продолжались вплоть до самого пупка, и даже затрагивали лобок.
- Нужно выяснить подробности, - процедил со злостью, к своему удивлению, не ощущая возбуждения. Терзавший меня жар схлынул под волной заботы, которую так хотелось дать ей. Все прошлые приключения были забыты еще в тот роковой день, когда Полина угостила конфетой, но сейчас, парадоксально хотелось просто чтоб девушка поправилась. И никаких тюремных холодных камер, больше никогда…
Но если бы на этом все закончилось. Когда мы положили хрупкое, полностью обнаженное тело на кровать, девушка открыла глаза и сдавленно простонала что ей холодно. Губы ее стремительно стали синеть, кожа покрылась стайкой мурашек, стройные ножки поджались к груди. Брат накинул на девчонку одеяло, потом еще одно, шерстяное, но она продолжала трястись и стучать зубами, болезненно горячая и измученная.