Элвис закончил своё выступление, и уходит, со штанами, из-за пояса которых вываливаются купюры, но перед тем, как окунуться в чёрной занавес, оборачивается и смотрит в упор прямо на меня. По крайней мере, мне так кажется.
— Полина, наконец-то, под впечатлением, — вдруг подаёт голос Соня, хотя всё выступление Пресли все четверо из нас сидели молча, словно пригвождённые к своим стульям и замагнетизированные бархатным голосом и животной энергетикой его танца.
— Будьте добры, вот это, — показывает что-то в папке меню Саша подошедшему к нам менеджеру, и он, растянув губы в льстивой улыбке отвечает:
— У вас отличный вкус, мадам!
— Это для нашей невесты, — отвечает моя подруга, кивая головой на меня.
— Превосходно, просто превосходно! — восторгается мужчина, словно готовится нам сейчас вынести фирменное блюдо от шефа.
— А кстати, что это ты мне заказываешь, Саша? — интересуюсь я уже своей судьбой.
— Это сюрприз, от нас всех. В твой предпоследний день…
— Да-да, в предпоследний день моей свободы, слышала уже миллиард раз, — начинаю поддакивать я, пока снова не вспоминаю, что это на самом деле могут быть мои последние дни. Вообще последние в моей жизни.
— Тем более ты должна этим воспользоваться, — наставляет меня мудрая Маша.
— Позвольте, я вас провожу, — подходит ко мне менеджер и предлагает мне руку, словно приглашает на танец.
— Иди, не бойся! — подбадривают меня девчонки. — И постарайся получить максимальное удовольствие! — кричат уже вдогонку, когда я ухожу за мускулистым высоким обнажённым по пояс мужчиной куда-то вглубь коридоров…
Мы идём запутанными закоулками, и я уже начинаю удивляться такому разветвлению ходов в обычном с виду здании, как мой проводник останавливается у золотой двери с номером «777» на ней и осторожно стучится, прислушиваясь.
— Заходите, и ничего не бойтесь, — оборачивается он ко мне, распахивая дверь. — Всё полностью оплачено.
Я переступаю порог полутёмной комнаты, и слышу, как замок за мой спиной мгновенно защёлкивается. Мне становится ужасно неуютно и страшно, пока я стою у самого входа на своих высоченных шпильках и в алом корсете.
— Проходи, — вдруг раздаётся низкий властный баритон где-то из темноты, и присмотревшись, я вижу спинку высокого кресла, в котором, видимо, он сидит. Я мгновенно узнаю этот голос, и всё моё полуобнажённое тело покрывается миллионом мурашек.