Можно было попросить кое-кого помочь с ремонтом — есть на примете несколько парней — но мне сейчас ни к чему нелепые подкаты и вялый флирт.
О, фойе «Фор Сизонс» встречает теплом, светом и настолько чистыми квадратами бежевой плитки, что там можно рассмотреть свой покрасневший нос, как в отражении.
Подошвы моих светлых сапожек с кислотно-зеленой застежкой, оставляют уродливые следы, потому что перед входом я обошла заледенелый участок тротуара, раздавив серый сугроб.
Ого, сколько их — администраторов отеля, стоящих с важным видом за длинной ресепшн-стойкой из мраморного камня с медными вставками, напоминающими блюдца. На любой вкус!
Один явно собирается заговаривать, подмечая мое приближение, но я сворачиваю влево — к пустым и широким диванам в уголке ожидания.
Везувий точно остановился в этом отеле, и сегодня еще не выезжал. Даже если придется ждать коллекционера до ночи, то не вижу проблемы. Здесь тепло, красиво, а в мой телефон загружено множество свежих кроссвордов.
Через некоторое время решаю разведать обстановку, тем более, цвет моего носа определенно вернулся к нормальному.
Где-то здесь точно обустроено место для курения персонала, и можно было бы с кем-то посплетничать, несмотря на раздражающий сигаретный дым, но отходить от фойе никак нельзя.
В конечном итоге, администраторша Василиса дарит мне две шоколадные конфеты, а ее коллега — весьма суровый на вид Артур — благодарит меня за внимательность. Часы, указывающие время в Гонконге, отстают на семь минут, и Артур намеревается исправить замеченную мной ошибку.
А конфеты оказываются марципановыми. Ух, великолепны. Нет ли здесь шоколадных вкусняшек с фундуком?
Мелкий кусочек орешка чуть ли не проваливается в корень моего зуба, когда краем глаза улавливаю широкую спину, обтянутую тканью костюмного пиджака, и затылок со смоляными волосами.
Везувий спешит к выходу из «Фор Сизонс», а я бегу за ним.
Вот он точно реагирует на мои восклицания, судя по наклону головы, но не поворачивается и не останавливается.
— Еле до вас добежала!
Через несколько секунд я просто вынуждена прикоснуться к шапке на голове, потому что мрачный и несколько странный взгляд развернувшегося Родина зависает именно на ней.
Наощупь ничего необычного, а то я уже навоображала, что та мышь из галереи отбыла в мир иной прямо у меня на шапке.