и глину до твердости спек. Ведуны
поговаривали – капище было, а может и вход в подземный
мир, кто теперь разберет? Остался
средь леса не зарастающий ни травой ни деревьями круг. Боялись поганого кладбища больше по
привычке: страшилища оттуда не лезли, моровые ветры не дули,
лишь изредка, по ночам, видели на курганах пляшущие
багровые огоньки. Годов полтораста назад, четверо бедовых
нелюдовских мужиков собрались за златом, старые могилы копать. Им де
черт сам не брат, хапнут сокровищ, и
умертвий поганый не испужаются. По утру вернулся
один – весь будто сваренный кипятком,
кожа лохмотьями слезла, в пузе дыра. Встал у колодца и
жалобно выл.
Руки отнял от живота, а из раны монеты и побрякушки резные на землю
валятся и в уголья черные превращаются. С тех пор никто на
могильник за проклятым золотом не ходил. На памяти Бучилы ничего
такого не происходило, пока не пропали извозчики.
Торопились видать…
–Мужиков, сгинувших,
знал? – спросил Рух.
– Неа, – мотнул Федор
башкой. – Ненашенские они, из
Бурегихи. Сатана их дернул Птичьим бродом
пойти. Жальник увидели, глазенки и загорелись. Мне кум
рассказывал – парни возле Черной
косы холм раскопали, а там злато, каменья и клинки
ненашенские, изогнутые. А посередке мертвяк разложеньем не
тронутый, с черным лицом. А кум врать не будет, честнейшей души
человек, если и врет, то
только попу на исповеди, и то, во спасение грешной
души.
Бучила скептически хмыкнул. В
курганное золото Птичьего брода не верилось. Дальше на севере,
курганы богатые, там варяжские ярлы лежат, а в лесах и трясинах
кроются могильники чуди белоглазой, народа проклятого и
колдовского, те покойников серебром и янтарем
засыпали, в Новгороде целые ватаги промышляют грабежом погостом чудских,
золото лопатой гребут. Ну
те кто остаются в живых. А в наших краях тыщу лет беднота бедноту
сменяла, нищетой погоняла. В курганах зола, кости, да черепки.
Рух, в свое время, от скуки, Птичий брод изучил, городище искал, да так и не нашел ничего, кроме утопающих в
крапиве ям то ли землянок, то ли каких погребов.
– А если тати лесные их
прихватили? – насторожился
Бучила. – Груз, говорят, ценный был.
– И то верно, – поддакнул Федор, немого
освоившись. – Недавеча случай один
был, возле Фролового порога, налетели на купчишек московских,
васильк