— Выгнись!
Я наклонил ее голову. Не заботясь о макияже, буквально вжал лицом в мягкую подушку на сиденье. И с оттяжкой ударил еще сильнее.
На всю длину.
Без жалости.
— Да, да! — послышалось снизу. — Так! Денис! Умоляю!
Вику тряхнуло. Ноги разъехались еще шире, а прогиб стал таким глубоким, каким не каждая гимнастка могла бы похвастаться.
Полная открытость и свобода. Мечта любого извращенца, а не женщина!
Но, будто кто-то проклял, мне и этого было мало.
— Молчи! — Не хотел слышать ее. Ни вздохов, ни шепота. — Просто молчи!
Я толкнулся сильнее.
Раз.
Два.
Три.
Стал вколачиваться в женское тело с такой скоростью, что перед глазами поплыло.
Тянул на себя ягодицы.
Сминал их, словно тесто.
Хлопал ладонями по разгоряченной коже. Докрасна. Вышибая из Вики стоны и приглушенное «Да!». Заставляя скулить и царапать обивку дивана.
Не жалел ни ее, ни себя.
Долго.
Глубоко.
Быстро.
Словно с цепи сорвался... оголодал до звериного состояния.
Двигался. Двигался. Двигался. И чуть не рычал от того, насколько все было не то. Не так. Пусто.
— Милый! Любимый! Да! — Вика уже и забыла о моем приказе.
Она орала под скрип мебели и стук подлокотника о стену. Изгибалась и стонала. Сжимала меня, пульсируя. Быстро, сильно, шалея от своих ощущений.
А я, как последний импотент, все толкался в нее. Как долбаный испытатель, менял углы.
До финального взвизга Вики.
До собственного стона. С отчаянием. Со злостью.
До удара в стену и крика: «Хватит! Хватит уже! Хватит!» — сорванным, знакомым голосом.
9. Глава 9
Глава 9
Елена
Меня трясло. Это было хуже лихорадки. Хуже панической атаки. От звуков за стеной не спасали ни подушка на голове, ни одеяло.
Я слышала все эти стоны, хрипы, крики «Денис!», шлепки... так четко, словно не было никаких стен. Кожей чувствовала происходящее в соседней комнате. Каким-то неизвестным органом чувств ощущала чужую похоть, желание и почему-то ярость.
От этого невозможно было укрыться. Не получалось переждать.
Сердце барабанило как сумасшедшее. В висках стучало.
Я, как загнанный зверь, ходила по своему номеру. Считала секунды, минуты. Пряталась в ванной комнате. Стояла под душем. Молилась, чтобы безумие в соседнем люксе поскорее закончилось.
А когда, наконец, наступила тишина, на плечи каменной плитой свалилось отчаяние.
Молчание оказалось хуже криков и стонов. Словно издеваясь, воображение принялось рисовать такие картинки... выдергивало из памяти такие переживания, что дышать было сложно.