Беседа со старичком закончилось.
Интересно, что он покинул кабинет в весьма приподнятом настроении,
чуть ли не подпрыгивая каждый шаг.
— Простите, Максим, — обратилась ко
мне миленькая брюнетка, — меня попросили узнать по какому вы
вопросу. Просто в пропуске указано «бизнес», но… кхм…
Девушка оглядела меня с головы до
ног и как-то виновато потупилась. Понимаю, выглядел я как наемник,
боец, да много кто, но не деловой партнер.
— О, — широко улыбнулся я, —
конечно. Меня сюда пригласил лично Андрей Островский, мой
знакомый.
— Простите? — переспросила девушка,
широко распахнув глаза.
Именно Аукционный дом Островских я и
выбрал в качестве места встречи, и не случайно. Ведь меня
интересовал единственный дворянин, за исключением Володиных, с кем
я был знаком. Постольку-поскольку, но все же.
— Приглашение было устным, — не
растерялся я, — Скажите, что пришел Максим Клинков, по поводу
долга.
— Я сейчас уточню, — кивнула головой
девушка.
Девушка юркнула за дверь, а я
опустился обратно в кресло. Сегодня Андрей Островский принимал
деловых клиентов в Аукционном доме, явно выполняя чье-то поручение.
И мне нужно было попасть на встречу с ним. А на войне все средства
хороши. Еще не хватало, чтобы меня отвернули у самого входа.
Брюнетка вернулась быстро, едва я
успел вытянуть ноги.
— Андрей Ростиславович все слышал, —
выпалила она, — и просит вас внутрь. И, пожалуйста, в следующий раз
указывайте цель визита более полно.
Я лишь чуть кивнул головой и
усмехнулся. В следующий раз? Сначала посмотрим, как пройдет
первый.
Я зашел в кабинет. По центру
просторной комнаты стоял широкий, дубовый стол, за которым сидел
Андрей Островский. Он был одет в серый, классический костюм без
галстука или бабочки.
Он сидел за столом, записывая что-то
в документы, и даже не поднял голову, когда я вошел. Словно меня не
было вовсе. Ну-ну, хороший трюк. Вот только там, где ты учился, я
собаку съел.
Я прошел к своему месту и сел. На
столе лежала моя карточка, какие-то бумаги и канцелярские
принадлежности. А рядом с Андреем стоял бокал с водой.
Говорить я не спешил. Спешка никогда
не приводит ни к чему хорошему, да и незачем было с ходу вскрывать
свои карты. Так и молчал, пока Островский выводил на бумаге свои
закорючки.
В какой-то момент он не выдержал,
оторвался от бумаг и поднял на меня цепкий взгляд.