До намеченного места я плёлся долгонько. Казалось вот она
спасительная тень опушки, ан нет. Короче, добравшись, я кулем
свалился под первый же куст. Ноги гудели, в боку немилосердно
кололо, во рту кака.
А и плевать! Торопиться то всё равно некуда, так что поваляемся
ка вволю.
В блаженстве вытянув усталые ноги, я незаметно уснул.
Проснулся от того, что физиономию немилосердно жгло. Вот дурень
то развалился на солнце. Теперь, наверное, нос и уши облезут.
Проинспектировав сумку, выяснил, что воды я с собой не взял.
Сюрпризец, однако. Придётся поискать какой никакой ручеёк, не из
лужи же пить.
Под эти невесёлые мысли побрёл подальше в подлесок, прятаться от
жары.
Странный лесок, однако. И хотя до этого я в английских лесах не
бывал, но зато вдоволь насмотрелся в своё время немецких с их
аккуратными просеками и собранным в кучу валежником. Здесь же
ничего подобного не наблюдалось. Сплошной бурелом.
Продравшись через густо сдобренные валежником заросли, был
вознаграждён за свои мытарства. Вот оно – подходящее местечко.
Каменистая крутоватая горка, вершина которой заросла кустами. Самое
оно.
Солнце припекало, хотелось поскорее укрыться в тени и я, уже
собравшись начать подъем, припомнил, что такие вот горочки –
любимое место для змей. Ну, это по фиг. Али я не змееуст.
- Здравствуйте жители этого холма – зашипел я на парселанге –
позвольте говорящему быть вашим гостем?!
В ответ камни на склонах зашевелились, и десятки самых разных
змей хлынули мне под ноги.
Глава вторая.
Гилденстерн.
Йозеф Гилденстерн умирал. Не помогали ни сваренные
собственноручно зелья, ни трогательная забота домовых эльфов.
Сколько – то ему осталось? Может месяц, а может и меньше. И хотя
природный источник магии под домом был по-прежнему силён, а
накопители полны, Йозеф чувствовал, что умирает.
И хотя по магическим меркам ему было всего ничего, что для
волшебника без малого девяносто. Конец был близок.
Йозеф родился в далеком 1900 году в семье прибалтийского
торговца. И был он тогда не Гилденстерном, а вовсе даже Розенбергом
и имел старшего брата по имени Альфред.
Семья не была магической. И редкие вспышки стихийной магии у
младшего сына всегда находили приемлемое объяснение, не
затрагивающее упоминание потусторонних сил.
Да и время было такое, что не до магии. Мировая война,
бесконечные переезды больше похожие на бегство. То появлявшийся, то
пропадавший надолго Альфред.