— Ну расскажи, — в нетерпении всплеснула руками. — Как Новый год встретили? Как Ефросий Иванович?
— Вон, — он мотнул мохнатой головой на холщовый огромный мешок, стоящий возле окна. — Ефросий...
— А! — ноги подкосились, хорошо, что стул рядом стоял.
В эту минуту на кухню вбежал муж, только что из душа, в одном полотенце на бедрах. Посмотрел на Баюна, подбежал ко мне:
— Что случилось? — он принялся обмахивать меня платочком. — Снова про Кощея и его гулянки рассказывал? Сколько раз тебе говорил, да не слушай ты его, хвостатый негодник тот еще сказочник...
— Нет, — слабо откликнулась я, до сих пор было дурно. — Вон, он Ефросия принес... — показала рукой на мешок. — А говорили, исправилась Баба Яга, хорошая она. А я верила! — на глаза навернулись слезы, я всхлипнула.
— Ты чего плачешь? — подошел к столу Баюн, понюхал пустую чашечку, перевел взгляд на меня. — От радости? Я и говорю, Ефросий Иванович вам передал гостинцев, велел к ним в волшебный лес в гости приезжать. А вот еще, — он покопался в узелке, вытащил связку ключей, — просил за домом приглядеть.
Муж посмотрел на кота, на меня, снова на кота и расхохотался.
Баюн с минуту смотрел на меня, перевел взгляд на весело смеющегося мужа, снова на меня:
— Я вам сейчас все расскажу, — он подмигнул зеленым глазом. — За завтраком!
Я со вздохом и с все еще быстро бьющемся сердцем накрыла на стол, старательно обходя огромный мешок.
— Прилетаем мы, значит, домой, а Ягуси нет! — кот слопал пол салатницы мимозы, запил молочком, пододвинул к себе оливье и продолжил, — Я, значит, говорю Ефросию Ивановичу, чтобы он в печку спрятался, а я за хозяйкой схожу. Тот и спрятался, — Баюн заговорщически понизил голос, — я ж не знал, что мужик с большим чувством юмора. Побежал я за Ягусей...
— А откуда ты знал, где она?
— Я порядочный кот, — почему-то заявил хвостатый и пошевелил усами. — И все про всех знаю, а уж про свою любимую подругу тем более! Ходила она к Кикиморе за баночкой маринованных маслят, а по пути к Лешему зашла, елочку захватила. Даже прощения у меня попросила... Ну это потом было, — котик принялся за оливье, нам с мужем пришлось подождать, пока салатница опустеет.
— Ну? — нетерпеливо спросил муж и подлил усатому сладкой наливки в чай. В этот раз я была не против, одними глазами попросила и себе в чай подлить. Переволновалась я за нашего доброго соседа.