Я старался не уронить чашку, шагая по проходу меж сиденьями, и
не разлить чай. Других таких идиотов, которые сами себе носят чай,
тут не имелось. Один я - человек Божий, обшит кожей, осталось,
подобно графу нашему Льву Николаевичу, армяк надеть и лапти. Если
бы я был Штрилицем, то тут бы и прокололся со своими
простонародными замашками, точно. Но мне и в голову не приходило
делать какой-то похожий на местных аристократов вид: тутошняя
галицкая шляхетность никак не совпадала с моей полесской
провинциальной интеллигентской ментальностью.
Проходя мимо туалета - дверь его смотрелась бы уместно
где-нибудь во дворце дожей в Венеции - я констатировал: занято!
Маги тоже ходят в сортир, однако. Великий уравнитель - это не
кольт, это унитаз.
Усевшись на свое кресло, я удивленно поднял бровь в ответ на
услужливость моего сидения: оно сформировало из подлокотника что-то
вроде круглого подноса, так что поставить фаянсовое произведение
посудного искусства с купчиком внутри стало куда как удобно.
Лепота! Вот что техномагия животворящая делает!
Соседей моих не наблюдалось, графический редактор с формулами и
графиками с окна пропал, смотреть в него снова стало удобно: там
как раз замелькали белые крестьянские хаты с крышами из металла или
черепицы, по-весеннему голый чернозем огородов, плетеные заборы,
водокачка, линии электропередач...
- Через две минуты - станция Бережанка! - заявил мужской
голос.
Осторожно взявшись за чашечку, я наконец сделал глоток и прикрыл
глаза. Чай был хорош!
В этот момент за моей спиной раздались возбужденные и при этом
приглушенные голоса: два мужских и один женский, и звуки какой-то
возни. Я обернулся и увидел выходящих из туалета молодых магов, тех
самых, что чертили графики. Они как-то странно переглядывались,
закрывая дверь и поправляя одежду.
Поезд тормозил почти незаметно для пассажиров, так что
волшебники просто взяли свой багаж, прошли к выходу и шагнули на
перрон ровно через секунду после того, как система распахнула перед
ними двери. Что-то во всей этой ситуации было тревожное,
неправильное - и я никак не мог понять, что именно... А когда
понял, то выругался сквозь зубы, тихо, чтобы никто не услышал:
- Скотство какое, а?
Из туалета вышла та самая рыженькая проводница. На лице ее
застыла вымученная улыбка, прическа под форменной шляпкой была явно
растрепана, мини-юбка - измята. Увидев мой взгляд, она потупила
глаза, а потом снова улыбнулась - довольно резиново, если
честно.