Остаток дня я провел, разбираясь со списками своих крепостных,
ведь местное письмо читалось с трудом. Впрочем, читаю и понимаю его
я все лучше и лучше.
Утром проснулся почти свежий, если можно так сказать. Ночью
духота, конечно, докучала, но вроде выспался. Да и планы уже начали
вырисовываться — чувствую, что впереди много забот, да и раздумий
немало.
Глава 4
Встаю, потягиваюсь и делаю небольшую зарядку. Потом утренний
туалет, стакан молока (я его люблю, оказывается) ну и кусок пирога
с молодым щавелем, или «щавей», как сказала Матрена. У нас в
Костромской губернии все так говорят.
— Матрена, а где у нас чернила?
Всё утро я тренировал почерк, и, надо сказать, мышечная память
работала и тут.
— Никак всё извели? Это что же вы пишете-то? — изумилась моя
домоправительница.
— Стихи пишу, — недовольный лишними вопросами буркнул я.
— Есть чернила, как не быть, но немного. А потом — или покупать,
или ждать, пока орешки нарастут.
— Какие орешки? — изумился я.
Оказывается, чернила тут варят из дубовых орешков. Хотя,
орешками это не назовёшь — внутри живёт гусеница. Вот после её
жизнедеятельности и остаются те самые «орешки», из которых потом
чернила делают. К этому делу ещё железные опилки добавляют, что-то
кислое (до конца не понял, что именно), да вроде смолу сливы —
камедь. Её-то я как раз на участке у родителей видел: маленькие
красные шарики на стволах, как будто дерево кровоточит. Помню, как
они назывались, странное такое слово. А сам орешек появляется, как
и жемчуг в раковине — насекомое, что на жука похожее, откладывает
личинку, а та постепенно обрастает этим самым «орешком», точно
соринка в устрице жемчугом.
Чудная штука, конечно, но одно ясно: запасов этих орешков на
зиму сделать надо побольше. Чернила мне тут понадобятся!
Настроение тратить последние чернила пропало, и я пошёл
прогуляться по деревне. Немногочисленные крепостные с любопытством
разглядывали меня, а я их. Выглядели они голодранцами: невесть из
какой мешковины сшитая одежда, босые и неопрятные. Их дворы тоже
вызывали жалость — покосившиеся заборы, вросшие в землю дома. Но у
всех имелись большие участки земли под огород.
Дошёл до конца деревушки. Чего хожу, спрашивается? От нечего
делать пересчитал все дворы, коих оказалось тридцать две штуки. К
церкви пока не иду, но издалека видно — работа там кипит вовсю.