— Барин, не извольте гневаться, мне бы дров в лесу набрать, —
раздался вдруг голос, прервав мои размышления.
Оглядываюсь — передо мной стоит девица, тощая до невозможности,
вся в обносках, но с такими голубыми глазами, что я невольно
поплыл. Черты лица у неё были как у мадонн на старинных иконах —
правильные, красивые, не для этой жизни, казалось.
— Гм… А ты кто, напомни, красавица, — протянул я, разглядывая
свою крепостную, невольно любуясь.
— Не упомните? Дочка я Никандра, нашего пастуха. Евфросиньей
кличут, — ответила она звонким голоском.
— Дозволяю, — барственно киваю ей, разглядывая девушку
внимательнее. — А ты чем занята? По хозяйству, наверное,
хлопочешь?
— Скажете тоже, — кокетливо стрельнула глазами Евфросинья,
заметив мой пристальный взгляд. — Какое у нас хозяйство, барин?
Корова есть, правда, тем и спасаемся. Да и ту батюшка пасёт в вашем
стаде. А так… стираю, на огороде копаюсь, кушать готовлю. Семья у
нас большая — десять человек, а душ-то всего шесть. Вот и крутимся
как можем.
— Есть у меня для тебя работа — собираюсь я у себя на огороде
картошку посадить, вижу, никто не садит её здесь, — говорю я.
— Это на барщину или за плату? — мгновенно сориентировалась
девушка. Сообразительная оказалась.
— Дочка, с кем ты там говоришь? — прервал нас голос немолодой
женщины, вышедшей на крыльцо. — Ох, простите, барин.
— Ничего. Ваша дочь попросила позволения набрать дров в лесу. Я
дал согласие и предложил ей поработать на моём огороде.
— Добродетель вы наш, не дадите пропасть. Не то, что ваш
батюшка… , — ляпнула глупость тётка и тут же заткнулась.
Махнув рукой, показывая, что не сержусь, и приказав завтра с
утра быть Евфросинье у меня в усадьбе, я направился к строению,
которого прежде избегал. К церкви. Постройка её уже подходила к
концу. Пяток мастеров, нанятых на деньги дядюшки, отделывали
внутренние помещения церкви, а всё остальное уже было готово. Хотя
главный колокол ещё не вешали, и он, блестя начищенным боком,
пускал зайчика мне в лицо.
— Исповедаться пришли? — пробасил поп, здоровенный мужик лет
тридцати пяти навскидку.
— Скажи, батюшка, а ты учился где, или как? — спросил я.
— А как же, в семинарии, — ответил он, как кажется, сбитый с
толку моим вопросом. — А чего спросил?
— Поучил бы ты меня, чему знаешь. Не бесплатно, конечно.