– Ну хорошо, – поморщившись, сказала Бланка. – Только перестаньте рыдать. У меня и без вас раскалывается голова. Я лягу… нет, сама. Сама! А вы идите, Жанна, слышите? Идите и сей же час приведите ко мне Людовика.
Когда дю Плесси вернулась, Бланка вновь сидела в кресле, в мантии, накинутой поверх нижнего платья. Ей стоило немалого труда подняться с постели без посторонней помощи, но она не могла допустить, чтобы Луи увидел её больной и беспомощной, распластанной на кровати в преддверии скорых, быть может, преждевременных и несчастливых родов. Это слишком хорошо соотнеслось бы с тем, что, без сомнения, пытался втолковать ему Моклерк.
Жанна дю Плесси ахнула, переступив порог и увидев свою королеву, но Бланка лишь предостерегающе подняла ладонь и перевела взгляд на Луи, вошедшего следом. Входя, он тоже задел плечом гобелен, в точности как недавно Моклерк, – и Бланка внезапно поняла, что Луи совсем немного уступает графу Бретонскому в росте. Он рос быстро и выглядел старше своих лет, и обещал вскоре превратиться в статного и высокого юношу, настоящего рыцаря.
– Матушка, – сказал он прежде, чем она успела произнести слово или хотя бы опустить руку, которой сделала дю Плесси знак молчать, а потом подошёл, опустился на одно колено и взял её пальцы. Бланка на миг замерла, метнула взгляд на дю Плесси, глядевшую на эту сцену с некоторой неуверенностью. Бланка знала, о чём та думает. Луи всегда делал так, входя к матери. Но сегодня было не так, как всегда. И никогда уже не будет как прежде.
Бланка положила ладонь ему на темя и ощутила, как он слегка вздрогнул. Она медленно перебрала пальцами взъерошенные светлые пряди, которые ещё недавно приминала своей тяжестью корона, и сказала:
– Встаньте, сын мой. Негоже королю преклонять колени иначе, чем для молитвы.
Луи поднялся. Бланка заставила его слегка отстраниться и окинула взглядом с головы до ног, слегка встревоженно, так, словно он только что вернулся с верховой прогулки, на которой ему не посчастливилось – он упал с лошади. Ей хотелось провести рукой по его лицу и телу, удостовериться, что он цел. Она отмахнулась от этой нелепой мысли. С ним всё в порядке. Он бледен, под глазами у него синяки, он очень устал, но с ним всё в порядке. Облегчение, затопившее её, и внезапное чувство вины были такими сильными, что она опустила голову, не желая, чтобы дю Плесси заметила их.