Я не на узкой скрипучей кровати, а на твёрдом сиденье, сижу, прислонившись виском к стенке экипажа. От его мерного покачивания хочется снова провалиться в дремоту. Нельзя.
Карету подбрасывает на кочке, и я окончательно пробуждаюсь.
Первым делом часто и много моргаю. Подаюсь вперёд и с надеждой всматриваюсь в остальных, хотя и так уже понимаю: сестрёнки среди них нет. Кроме меня в карете ещё две девушки, примерно моего возраста. Кажется.
Прислушиваюсь к их разговору. Глаза постепенно привыкают к темноте.
— Полгода у них служила! — слышу тихий голос той, что худее и выше и сидит на той же скамье, что и я. — Они знали, что светлая, как не знать! Детей их нянчила, лечила лихорадку, ночами не спала, представляешь? А взамен…
Тоже целительница, как и я?
А насчёт работы в богатом доме — да, это одна из причин, почему я не пошла ни к кому в услужение, хотя могла бы — ты слишком сближаешься с семьёй хозяина, зависишь от их честности, и вот результат.
— А меня выследили, когда тайком приходила ухаживать за садом фей, — вздыхает коренастая круглолицая девушка на сиденье напротив.
Карету заливает свет фонаря, мимо которого мы проносимся, и я могу получше рассмотреть своих соседок по несчастью. У той, что напротив, любительницы разрушенного сада фей, короткие пальчики и ногти, плотно забитые землёй. Всё ясно — природный дар, таких, как она, всегда тянет к земле и растениям, не могут они друг без друга.
— Куда нас везут? — неожиданно для себя самой подаю голос.
Получается хрипло. Прочищаю горло, откашливаюсь.
— Очнулась? — снисходительно спрашивает та, что жаловалась на предательство хозяев. — А мы уж думали, всё.
— В поместье лорда Блэклинга, куда ж ещё, — круглолицая любительница растений с тревогой рассматривает за окном кареты проплывающие вдалеке мутные огоньки, затем вздыхает. — Ему Император Ронгул обязан победой, а мы — позорным поражением. Без него Лайдария не была бы взята. Не иначе, как сам Мрак нашёптывает этому чудовищу! Он знает всё! И всех видит насквозь! От него не скрыть правду. Не зря светлых в Лайдарии почти не осталось! А очаги сопротивления мигом вскрываются и гасятся жестоко…
— Остаётся молить Светлого Бога о том, — поджимает губы худая, — чтобы тёмный лорд отпустил нас поскорее, и не случилось как с теми двумя светлыми!