Но, вполне может быть, что картинка эта к полуночи превратиться в тыкву. Хотя бы потому, что, учитывая, сколько бухла она в себя впитала, уже совсем скоро ее вывернет наизнанку.
- А какую книгу вы читали последней, Михаил Захарович? – вдруг задала вопрос Олеговна, умудряясь смотреть на меня максимально надменно над оправой перекошенных очков.
- Хочешь убедиться, что я дурак, или наоборот?
- Просто любопытно. Я вот, например, очень много читаю.
- То-то я вижу ты сегодня дохрена начитанная.
- Как писал Эрнест Хемингуэй: место избавления от печали – бар, а не литература.
- Ну, тогда эту книга я знаю наизусть, - дернул я бровью и боковым зрением уловил, что училка начала как-то странно себя вести, ерзая задницей по сиденью. - Что с тобой? У глистов переселение?
- Я писать хочу, - хныкнула она, сведя колени вместе. - Очень сильно. Я пока пела, очень сильно терпела.
- Весь бар во время твоего пения очень сильно терпел. Терпи до дома.
- Я не дотерплю. Остановитесь! – потребовала Олеговна, дернув ручку двери.
- Ты на проезжей части сядешь? Твою мать! – рыкнул я недовольно, понимая, что если не высажу ее как можно скорее в какой-нибудь сугроб, то она обоссыт мне сиденье. – Терпи минуту, сейчас на старую стройку свернем. Там присядешь.
- Минута – это очень долго. Вы не могли бы быстрее? Уже сил нет терпеть.
- Сожми все губы, какие есть, терпи и не говори мне под руку, когда я нарушаю ПДД. Всё, вытряхивайся.
Припарковавшись за домом, строительство которого остановили еще года три назад, я разблокировал все замки в машине и взглядом проследил за тем, чтобы училка не разбила свою башку ни об какой камень или выпавший кирпич.
Пометавший по территории у дома, Олеговна, наконец, нашла сугроб, достойный того, чтобы его обоссали, а затем стала задирать пальто, платье и копошиться под ними дольше, чем мы сюда ехали.
Закатил глаза и отвернулся от дамочки, когда она в реверансе приседала задницей на сугроб.
Примерно через минуту Олеговна вернулась в машину и с самым ученым видом вгляделась в мое лицо через толщу линз.
- Правильно ты села. Правильно, - произнес я, поняв, что она пытается разглядеть в моем лице. – А теперь пристегнись.
- А я не умею, - попыталась она не глядя нащупать ремень безопасности. – Не получается.
- Как ты только до тридцати дожила-то? Из школы сегодня первый раз, что ли, вышла, после того, как в первый класс пошла? – пристегнул я ее.