мы всей командой стояли возле невзрачной скалы, которая ничем не
выдавала своей важности. Казалось, этот участок пейзажа ничем не
отличается от остальных, но капитан, не обращая внимания на
внешность места, начал складывать какие-то необычные символы, рисуя
их руками в воздухе. Печати, которые он оставлял, сияли тусклым
светом, когда он, в конце концов, ударил ладонью по огромному
валуну. Гора задрожала, и камень медленно отодвинулся, открывая
скрытый проход. Мы осторожно вошли в темный коридор, где вдоль стен
начали включаться тусклые лампы, освещая путь вперед.
Капитан нахмурился, оглядывая туннель.
— Хм, странно, нас должны были встретить здесь и провести
дальше, — сказал он, продолжая двигаться вперед.
Мы шли некоторое время, пока не заметили фигуру, которая
внезапно появилась перед нами. Мужчина, выйдя из тени, выглядел
странно и несколько угрожающе. Он был одет в необычное кимоно, а
его глаза… эти глаза с вертикальными зрачками, а язык длинный и
влажный, которым он несколько раз облизал свои губы — это вызывало
у меня настоящее отвращение. Он был слишком похож на Орочимару, но
точно им не был. Скорее всего, это был один из его экспериментов
или учеников.
Этот эксперимент или ученик Орочимару, заметив наше молчание,
обернулся и, не произнеся ни слова, спокойно начал двигаться
вперед. Он не ожидал от нас никаких вопросов и, похоже, был уверен,
что мы просто последуем за ним. Его лицо оставалось бесстрастным, а
шаги уверенными. Мы молча шли за ним, и его полное игнорирование
того, что мы следуем за ним или нет, было по-настоящему
раздражающе.
Мы продолжили идти, и через некоторое время оказались перед
дверью. Пройдя через нее, меня поразил резкий запах химических
веществ, словно кто-то облил всю комнату хлоркой. Я зажмурился,
пытаясь вытерпеть этот запах, а мои глаза сразу наткнулись на
стеклянные колбы с мутными жидкостями. В некоторых из них были тела
— живые или мертвые, я точно не мог сказать. Перед одной из таких
колб стоял темноволосый мужчина в странном костюме, с белыми
глазами и подведенными черными стрелками на веках. Это было весьма
неестественно.
— Вы от Данзо? — спросил он, не обращая внимания на нас. Его
взгляд был холодным и отстраненным, но в нем было что-то…
опасное.
Капитан, видимо, был не менее сдержан, чем я, потому что мы оба
не проявили никакой реакции на упоминание имени лидера. Но вот
Черепаха едва заметно сжал кулак, и это было не от упоминания имени
Данзо, а от того, что перед ним стоял сам Орочимару. Это было видно
по его реакции — он не мог скрыть своего волнения и подавленного
гнева.