- До встречи, милая Катенька! – смутив девушку еще одним поцелуем в костяшки пальцев, произнес мужчина и вышел из дежурки, оставив там ошарашенных девушек и усмехающегося Плотникова.
- Да вы, я вижу, Катерина, покорили напрочь нашего светилу! – ехидно бросил он, подходя к чайнику и наливая в кружку с кофе кипяток. – Эвон как его разобрало. Не староват для вас поклонничек?
- А вы что же, себя достаточно молодым считаете для меня? – не удержалась от колкости девушка, недовольно вперивая в него взгляд, так как сама тоже собиралась налить себе чаю и потянулась к чайнику, столкнувшись пальцами с хирургом.
- Катя! – ахнула Вика, зажав рот ладошкой.
- Да пусть говорит, хоть узнаю о себе новое, - криво усмехнулся, дернув щекой, Григорий. – Стар, значит, для вас?
- Конечно! – хмыкнула Катерина. – Когда вам тридцать исполняется? Вы говорили, скоро уже. А это, считай, первый шаг к пенсии.
- Вот не поверите, но восьмого марта! – внезапно ухмыльнулся Плотников. – И я, пожалуй, приглашу весь коллектив, дабы убедились, что я еще не так близко к могиле, как вы мне пророчите. Совместим корпоратив по поводу женского праздника и мой юбилей. Для вас особое приглашение.
С этими словами врач резко хлопнул кружку на стол, отчего кофе расплескался на белую поверхность, и вышел, саданув дверью об косяк.
- Кать, ну ты чего так с ним жестко-то? – покачала головой Маша, так и сидевшая в углу на стуле.
Вика и вовсе качала головой, не произнося ни слова.
- У тебя ПМС что ли? – наконец, резко спросила она, ополаскивая свою чашку в раковине под струей воды и тоже выходя из дежурки.
- Не люблю изменщиков! – буркнула Катя, ощущая себя сдувшимся шариком.
Вся злость прошла, стало стыдно за свое поведение, но слово не воробей – вылетит – не поймаешь.
- А ты уверена, что он изменял? – Маша с осуждением качала головой. – Это ж только домыслы, а ты уже его во всем обвинила, осудила и приговорила.
Катя вздохнула. Как вот рассказать Маше или кому-то еще, что Григорий Плотников, их идол, так беззастенчиво поперся за ней и чуть ли не в лифте был готов заняться сексом. Или это не измена в их глазах? Но ничего такого она не будет никому выдавать, это только ее и Гришина тайна. Проще уже выкинуть его из головы и забыть, чем постоянно думать о том, что будет, если она ему расскажет о дочери. Ничего не будет. Если он ей поверит, а это большой вопрос, то может капитально испортить жизнь, а зачем это делать, если свое спокойствие и Марины ей дороже разового перепихона? Или не разового, а тайных встреч, но при этом он будет продолжать жить со своей Диной, а Катя давиться слезами в подушку по ночам? Нет уж, таких «заманчивых» перспектив не требуется. Или все, или ничего. На меньшее она не согласна!