– Сделаю, будь уверен. Начинаем?
Демон согласно склонил голову.
И всё повторилось: гаснущие свечи, охватывающая только нас двоих темнота, дым, уносящий все связывающие нас путы. Я отстранённо ощущала, что Ялин напряжён и готовится к подвоху, но, в чём я уверена, так это в том, что в ритуал он вмешаться не сможет при всём желании. Всё-таки отличное приобретение моя диадема. Дым растаял под потолком, и свечи вновь полыхнули.
– Всё, – радостно сообщила я Ялину.
Он кивнул.
– Возвращаю клятву о не причинении вреда, данную мне Рифией.
Демон кивнул снова и впервые посмотрел на меня с искренним интересом.
– Надо же, отпустила.
– Мне рабы не нужны. Более, кстати, не задерживаю.
Ялин не шевельнулся. Стоял, хмурился, и что-то прикидывал в уме, но потом, приняв какое-то решение, отступил к Ифу и промолчал.
– Готовы? – уточнил Артур.
И сработал портал. Я замерла в напряжённым ожидании. Артур должен вернуться сразу, как их перебросит. Я досчитала до десяти, пятнадцати, двадцати, Артур ещё не возвращался. Я до боли закусила губу. Только не опять, пожалуйста.
Двадцать пять, я с трудом удержала себя от того, чтобы не начать Артура звать, отвлекать, если на него напали нельзя. Тридцать. Воздух подёрнулся рябью, и передо мной был мой Артур. «Ты чего так долго? Я чуть с ума не сошла!», – мысленно взвыла я, и только спустя пару секунд осознала, что вцепилась в него, как клещ, да ещё и ногу попыталась закинуть.
– Вика, Вика, не волнуйся ты так, всё хорошо. Мы переместились, Ялин попросил передать тебе «спасибо», и я вернулся.
– Не смей меня так пугать!
Артур вздохнул.
– Что? – не поняла я.
– Вик, мне не верится, что девушка, которой кто-то небезразличен, не станет рыться в его памяти, мыслях. Ты ни разу не преступила черты. Не преувеличивай для меня переживания, я и без этого никуда не денусь.
Я аж рот раскрыла, а Артур аккуратно меня обогнул взял влажную тряпку и принялся стирать меловые линии.
– Артур, – позвала я сдавленным голосом. – Сколько раз мне повторить, что я не они. А, главное, скажи мне, как доказать? Честно, не знаю.
Он обернулся, уставился на меня своими серыми с голубыми прожилками глазами, но так ничего и не ответил.
– Как по мне, так если роется – значит, как раз, безразличен. В том смысле, что нужен не ты, а нечто с тобой связанное, начиная с собственного удовольствия. Если важен ты, то и думать будут о тебе и твоём комфорте. Понравится, если я полезу в твою голову?