Лес словно смолкает, а время замедляется. Цзюнь Бэй смотрит прямо на меня, и я чувствую, как внезапно перехватывает дыхание. Это она. Зеленые глаза, черные волосы, худые плечи под мужской курткой, свисающей до колен. Она делает шаг ко мне, а я отшатываюсь назад, ошеломленная напряжением в ее глазах. Ее взгляд пронзительный и острый, словно лезвие бритвы. Она смотрит на меня, а затем хмурится и вглядывается в деревья…
А затем вдруг исчезает.
На месте, где она только что стояла, ничего нет. Я оборачиваюсь и осматриваюсь, но ее нигде не видно. Ни следов на траве, ни грязи. Ничего, кроме деревьев, травы и покрытых мхом скал, скрывающихся под промокшим от дождя покровом леса.
– Черт побери, – сгибаясь пополам и упираясь руками в колени, выдыхаю я.
Кажется, сейчас мне даже хуже, чем после падения на тренировке с Леобеном. Должно быть, это сбой в VR[2]. Панель глючила всю неделю, но такого еще не было. Это не просто включение ночного видения в неподходящий момент или помехи в аудиофильтрах. Это трехмерное отображение человека прямо передо мной. Идеального до мельчайших деталей. Распущенные волосы до плеч, бледная кожа, румянец на щеках.
Она выглядела очень реалистично.
Я прижимаю руки к глазам, пока не появляются неоновые пятна. А в это время в голове вспыхивают разрозненные воспоминания: лаборатория, лес, другие дети. Провода и скальпели, ремни и серые одеяла, от которых чесалось все тело. Я отбрасываю их, вжимая ногти левой руки в ладонь. Меня не волнует, что этому трюку меня научил Лаклан, потому что сейчас важнее то, что эта боль заглушает ураган, бушующий во мне, и возвращает самообладание. За спиной раздаются шаги, и я оборачиваюсь, а затем хватаюсь за пистолет, когда вижу какую-то фигуру между деревьями.
Черная куртка, рюкзак за спиной и винтовка в одной руке. Сверкающие светло-голубые глаза встречаются с моими, и адреналин, бегущий по венам, растворяется от облегчения.
– Коул, – выдыхаю я и устремляюсь к нему.
Он раскрывает объятия и смущается, когда я бросаюсь на него и обхватываю руками за шею.
– Привет, – бормочет он, покачнувшись от моего веса. – Ты в порядке?