Из машины зло и хлестко ответили автоматы, трассирующие пули, обрубая листву, впились в бревна избы. Со звоном посыпалось стекло, рухнул срезанный, словно пилой, стояк навеса. Волощук, встав на колени, пополз за полуразвалившийся колодезный сруб, вел револьверным стволом, пытаясь хоть раз выстрелить прицельно. Но машина уже промчалась мимо его дома. Тяжело урча, она уходила в конец села, к лесной дороге. Волощук сунул руку в карман, где насыпью лежали патроны к нагану. И тут вновь вдалеке ударил автомат, и ему сразу же ответили длинно и зло очереди.
Волощук перезарядил наган, прислушался. Стрельба прекратилась. Только слышен был удаляющийся шум автомобильного мотора.
Обдирая колени, нащупал руками костыли и пополз к дому. Затем встал и, переваливаясь, заковылял к калитке.
Все так же висела луна над селом, и дома в наступившей тишине казались пустыми и безлюдными.
С трудом передвигаясь на костылях, Волощук вышел на дорогу и застыл на ней, не зная, что делать, куда идти. Луна разломала его тень, и она уродливо и длинно легла на серебристый песок улицы.
Тихо. Непонятная тишина таила опасность.
Внезапно он услышал топот. По дороге кто-то бежал, тяжело стуча коваными сапогами. Уходить было поздно, и Волощук, удобнее уперев костыли в землю, поднял наган.
Темная фигура была уже различима на дороге.
– Стой!
– Председатель! Волощук! – донеслось из темноты. – Не стреляй. Слышь? Я это, Гончак.
– А, участковый. – Председатель обвис на костылях.
Участковый подбежал, поправляя на плече ремень автомата. Остановился рядом, пытаясь заглянуть в лицо.
– Что это, председатель?
– Я тебя хочу спросить, сержант.
– Машина-то «додж», военная машина. Наша.
– Ваша, значит, – сплюнул Волощук. – Тогда ты бы и спросил их.
– Ты чего говоришь? Чего говоришь… Ты же председатель сельсовета… Партизан… Ранению принявший.
– А что я говорить должен? Прыгать на одной ноге? Радоваться? А?
– Откуда они выехали? – Участковый полез в карман. – Табак забыл. У тебя нема?
– Залезь в карман. Вроде они от Капелюхов выехали.
Участковый скрутил цигарку, достал кресало и трут, зло звякнул по камню. Вспыхнули в темноте синеватые искры, оранжево затлел трут. Участковый прикурил, затянулся жадно несколько раз, обкусил конец самокрутки, протянул Волощуку.
– Ну какие наши действия, председатель?