– Минутку! – Капитан исчез за сделанной под шкаф дверью. Павлов подошел к столу, взял журнал «Огонек», начал неторопливо перелистывать страницы.
– Прошу! – Капитан вновь появился в приемной.
Павлов вошел и вытянулся у дверей.
– Товарищ комиссар…
– Здравствуй, Андрей Сергеевич! – Начальник управления, высокий плотный человек с погонами комиссара милиции третьего ранга тяжело поднялся из-за стола и, застегивая китель, пошел навстречу Павлову. – Ну, проходи, садись. – Комиссар показал рукой на стул. – Ну, как у тебя, плохо?
– Плохо, товарищ комиссар.
– Знаю. А я уже приказ приготовил, забрать тебя начальником ОББ Управления.
– Видно, не судьба, товарищ комиссар.
– Ты, Павлов, фаталист… Прямо, как его, у Лермонтова-то?
– Вулич.
– Точно, Вулич. Ты, однако, что-то мрачно настроен. Есть концы?
– Пока имеются наметки.
– Значит, так и докладывать в обком партии и в наркомат? Ну что молчишь?
– Нечем обрадовать, товарищ комиссар.
– Как с людьми?
– Плохо, товарищ комиссар.
– Я уже дал команду, как Токмаков вернется, к тебе его. Докладывай.
– Банда базируется в районе между деревнями Смолы и Гарь. Командует ею бывший следователь немецкой вспомогательной полиции Андрей Рокита. Приблизительный состав банды – пять-шесть стволов.
– Что они делают?
– Грабят крестьян, забирают продукты.
– Как ты думаешь, Павлов, зачем им столько продуктов?
– Я думаю, они отправляют их в город…
– И я так думаю. Продукты сейчас – это все. Деньги, золото, ценности. Мы располагаем данными, что в районах ездят какие-то люди, одетые в советскую военную форму, выдают себя за интендантов, скупают у крестьян продукты. Мне кажется, дорогу к банде надо искать в городе. Черный рынок. Понял, Павлов?
Комиссар достал из пачки папироску, постучал мундштуком по коробке.
– Мы связались со штабом охраны тыла. Но пока за порядок спрос с нас – с милиции. Ты слышал, какие разговоры после налета в Смолах поползли? Мол, мы поляков и литовцев уничтожаем.
– Слышал.
– Помни, армия есть армия, ей воевать надо. А вооруженный бандитизм – наша забота. Вот за это я с тебя спрошу по всей строгости.
Волощук чистил пулемет. МГ лежал на столе, жирно поблескивая смазанным рубчатым кожухом. Ветер шевелил цветы на подоконнике, шелестя газетой, разложенной на столе.
– Эй, староста! – крикнул кто-то у дверей.
Волощук положил руку на наган, полузакрытый бумагой.