– Ну что, пидрила разукрашенная, поговорим?! – прошипел Борис и хотел уже схватить трансвестита за грудки, как тот, ничуть не испугавшись, пнул его толстым каблуком прямо в живот.
У Падерина перехватило дыхание и помутнело в глазах. Он повалился на тротуар, совсем как ночью во время борьбы с острозубыми охранниками Гелеонта. Ряженый же отключил сигнализацию, убрал в багажник бутылки и вернулся к парню, который корчился на асфальте.
– Ещё раз тебя увижу, – сказал Павлов, склонившись к поверженному Борису, – закопаю в яме, как собаку!
Отбросив его от машины, трансвестит забрался внутрь, завёл двигатель и был таков. Борис же ещё долго сидел на пыльном тротуаре, придерживая ноющий живот и тихо злясь на себя за очередную оплошность. Ведь он же знал, что этот размалёванный молодчик в женском платье способен на любые гадости, но не смог обезопасить себя даже в недолгом поединке. Как же он собирается поквитаться с ним за Леру, если даже за себя постоять не может! Эта мысль была больнее той травмы, что нанёс ему трансвестит.
– Молодой человек, Вам плохо? – поинтересовалась миловидная старушка в аккуратном сером платочке.
– Я в порядке, – попытался улыбнуться ей Борис, но живот вновь скрутила тугая боль.
– Может, вызвать скорую? – предложила она, показав свой старенький сотовый телефон.
– Нет-нет, у меня такое бывает, пройдёт, – заверил её парень. – Мне бы до машины добраться до своей и всё.
– О, я Вам помогу, – заявила старушка и вдруг весьма бодро схватила его за руку.
Через минуту Падерин стоял, а любезная незнакомка стряхивала с него влажной салфеткой пыль. От такой заботы парень немного отошёл от удара.
– А Вы тоже приходили на похороны Исаака Альбертовича? – полюбопытствовала старушка, придерживая побитого парня как собственного внука.
– Нет, я тут вообще случайно оказался, – замялся Борис. – Мне бы на занятия вернуться. Вас куда подвезти?
– О, здесь недалеко, я сама дойду…
– Да я довезу, – настаивал он, открыв перед ней дверцу своей «Тойоты».
– Хороший был человек, – продолжила старушка уже в автомобиле. – Но теперь его семью постигли одни несчастья.
– Это Вы о ком? – не понял Падерин, прогревая машину.
– О Брахауне, его сегодня похоронили. Замечательный был врач, я его сорок лет знала.
– Да уж, печально, – признал парень, выезжая на дорогу.