Помылись и обрились быстро. Привычки подолгу намываться не было. Обычно и ведра воды, разогретой на буржуйке, хватало, чтобы наскоро, раз в две-три недели, смыть с себя грязь. В предбаннике их вещей не оказалось, и друзья недоумённо остановились посреди комнаты, совершенно не понимая, что делать дальше.
– Это, что? – наконец нарушил молчание Гриня. – Прикол какой-то?
– Не знаю, – ответил Димон.
– Не прикол, – ответил какой-то мужик, входящий в помещение с двумя охапками чего-то чёрного. – Вот, ваша новая одежда. Одевайтесь.
На стол легли два комплекта такой же униформы, как и у Флинта, а на пол бухнулись две пары великолепных новеньких ботинок с высокой шнуровкой. Сказать, что они были в шоке, это ничего не сказать. Но торговаться, так торговаться.
– Эй! – возмутился Гриня. – Мы так не договаривались! Где мой обрез? Он почти новый был!
– Да! – поддержал его Димон. – Мой автомат, между прочим, бешеных денег стоит!
– Ваш хлам уже выбросили, – невозмутимо ответил мужик. – Будем знакомы. Я – Стас. Две недели назад завербовали меня.
– А я – Гриша, это, вон – Димон.
– Ладно, одевайтесь. Я вас на крыльце подожду. Мне Флинт приказал вас определить на место.
Ну, да. Не царское это дело, новобранцами заниматься. Для этого подручные есть. Друзья влезли в униформу и с удовольствием рассматривали себя в большом зеркале, висящем на стене предбанника. Выглядело очень круто.
– Ну, что, пошли? – притопнул каблуком новеньких ботинок Димон.
– Пошли.
Нас разместили в небольшой, всего на десять спальных мест, гостевой комнате. Хозяином её оказался невысокий щуплый старичок с бородой, воинственно топорщащейся веником. Старик представился дедом Митяем и оказался довольно радушным, хоть и непривычно говорливым человеком. Он вызвался устроить для нас экскурсию по убежищу, на что мы с удовольствием согласились. Олаф бывал здесь пару раз, но давно уже, когда подвизался курьером и, дальше первого помещения никогда не заходил. Передавал что-то и сразу отправлялся назад. А я, так вообще, в этом бункере впервые. Начать решили со столовой, так как наступило время ужина. Место, где принимают пищу жители центральной общины, можно было найти по запаху, даже не напрягаясь. Стойкий аромат кислой капусты и подгорелой каши нельзя было спутать ни с чем.
Дед Митяй провёл нас к стойке выдачи блюд, мы взяли по порции перловки и стакану чая. Ко всему этому полагалось два куска серого хлеба из муки грубого помола. Стандартный паёк, как и у нас. Никаких разносолов, о которых время от времени шептался кое-кто из наших. Вообще, слухи о привилегированной жизни центральной общины, время от времени ходили всегда. Оказывается, неправда. Вон и Геккон пришёл с несколькими мужиками. Судя по тому, как уважительно с ними здороваются, это члены правления. Ну, посмотрим, чем питается руководство. На удивление, изо всех привилегий у них было только право занимать отдельный стол и персональное обслуживание. Но на столах у них стояла всё та же перловая каша, чай и по два куска такого же хлеба, как и у всех. Судя по тому, как они накинулись на еду, стало понятно, что это не спектакль с игрой в демократию, и ходят они в столовую не для вида, а именно для того, чтобы подкрепиться.