Зуев посмотрел на реку, потом на часы. Было без четверти восемь. Он заторопился.
Белов ударами топора вскапывал землю округ кострища. Получилась ямка, куда он всунул обожжённую банку, ссыпал угли и сверху прислоил живой, корневистой землёй.
– Полейте, вот и заживёт, – сказал он.
– А было бы место, – заметил Зуев, исполняя обряд.
Белов, который уже отошёл с вёслами и палаткой, обернулся и пожал плечами. Несколько ромашек, освобождённых от ночной тяжести, самочинно шевелились. След стоянки словно уже напрягся зарасти. В общем, береговая жизнь, в машинальной правильности, не нуждалась в излишестве объяснений; и Белов спустился на берег Эйдоса, заранее думая бег скорости.
Они надели фартуки дождливого цвета, придавшие байдарке цельную пологость. Белов выдернул из записной книжки листок, начеркал на нём и нанизал на голый прутик.
– Веточка, передай весточку!
– Представляю, каково последним, – сказал Зуев.
– Хаживал и я последним… Зато знаешь – всё впереди… Ну, в путь!
Река заюлила, сгорбилась и подскользнула под байдарку.
На удивление быстро настигли они уфимцев, – те, видимо, работали вполсилы, словно просыпаясь. Их байдарка шла короткими дугами, сочетая игру течения с надрезом длины. Заслышав погоню, они, чуть напоказ, прибавили.
Ромин напарник, Дима Башкаков, на суше кореватый и медвежистый, в байдарке преображался ладною мощью. Чуть выкачивая вперёд тело, чтобы удлинить непропорциональные росту руки, он каждый гребок, даже в этой рассветной не разогнанной вялости, вырывал острым, отдельным акцентом, пороговой вспышкою силы, успевающей в микропаузу откатиться и отдохнуть. При этом напоре, лицо его закаменело невозмутимостью, а взгляд был куда-то унесён. Он, хотя и сидел загребным, был повыше Ромы и совсем блондин; от этого, идя за ними строго в кильватере, – над чёрною Роминой макушкой смешно вспыхивал светлый торчок волос.
Когда лодки поравнялись, Рома положил весло и стал дуть на покрасневшие руки.
– Перчатки подарить? – предложил Белов.
– А! – воскликнул тот, будто только что их увидел. – То-то, я гляжу, говорят, Стас себе такую команду навербовал, – всех подряд на лопатки кладут, беги и бойся…
– Fight-or-flight так-то, – не оборачиваясь, буркнул вдруг Дима, продолжающий отрешённо работать в одиночку.
Рома выразительно выгнул бровь и кивнул на напарника, словно приглашая – в битву или погоню?