Картинка меняется, и я вижу безлюдный берег океана, фрегат, выброшенный штормом на песок с порванными ветром парусами. В те далёкие времена я знала названия всех корабельных снастей, мачт и парусов. Сегодня многое забылось, и всё-таки почти вся библиотека приключений и фантастики живёт в этом пространстве и не даёт скучать душе.
Рядом с ними море Жалости из слёз, пролитых над погибшей Му-Му, детьми подземелья, некрасовскими зайцами, много позже его наполняли реки страданий героев мировой классики. Над морем белая птица расправляет крылья и летит по радуге к солнцу, и мне хочется лететь следом за ней к радости побед над всеми жизненными стихиями. Мои крылья ещё не подрезали, и я уверена, что преодолею любые преграды.
Перехожу в сад путешествий, по которому можно бродить часами из одного города в другой, и наслаждаться новыми проспектами или древними улочками с булыжной мостовой, ощущая дыхание времён. На закате дней посетив Париж, я словно вернулась в забытый, но родной город, о котором когда-то читала в далёкой юности в романах французских классиков, где моё воображение захватили религиозные войны, тайны королевских дворов и кружева интриг, в которых можно запутаться. Много было разных городов, родных и иноземных, воспоминания о которых не дают скучать.
Куда бы я ни пошла по извилистым тропинкам волшебного мира, я не могу пройти мимо зачарованных садов любви, которые начинаются с первого маленького нежного и светлого садика, словно нарисованного акварелью. В нём растёт молоденький кустик мимозы, напоминающий мне о самой первой любви, которая, как и её листочки, съёживается от любого грубого прикосновения.
Из этого садика можно пройти по заросшим тропинкам в другие сады: из хрустальных слёз, из тихого смеха, туманов и камней, роз и можжевельника. Там слышатся то звуки поцелуев, то страстный шёпот, то печальные голоса поэтов. Моя последняя любовь уже случилась и живёт в самом красивом саду волшебного мира.
Иногда я упираюсь в тупик со склепом почти забытых земных страстей, ключ от которого потеряла и даже не пыталась его искать, пока к нему не стал приходить мужчина с огромной связкой всевозможных отмычек и настойчивым неутомимым желанием открыть запертую дверь. И она всё чаще сдаётся перед его желанием и открывается. Происходит удивительная метаморфоза, склеп вечной памяти превращается в дом воскресшей памяти земных удовольствий. Мужчина живёт иллюзией моей вечной молодости, а мне остаётся только благодарить его за это. Я покидаю эти места, переполненная до краёв чувствами всех оттенков, сопровождаемых музыкой из «Времён года».