Правда, надо бы сказать, что все это в первую очередь касается лишь тех, у кого глаза действительно открыты, а не всех тех, кто загодя от всего непристойного и несветлого попросту до чего надежно отгородились каменной стеной буквально всякого на всем этом белом свете художественного вымысла.
Поскольку это именно последние имели гораздо вот большие шансы уцелеть в том самом новом мире, в котором любое ярко выраженное здравомыслие подчас сразу же становилось пропуском на тот свет.
Ну а люди отвлеченно праздного ума головой рисковали значительно менее…
Они ведь именно ту ярко праздничную сторону всей той революционной действительности подчас и принимали за совершенно доподлинно чистую монету.
Их воображение всегда рисовало для них исключительно иной мир, в котором злу более чем авторитетно предоставлялась роль исключительно карикатурная и вычурная.
И надо же – именно посредством данного контекста они и вымысливают все эти свои до чего и впрямь полностью вот «объективные» суждения обо всех их окружающих реалиях.
Но это, однако, вовсе никакая не яростная атака на всю как она только есть художественную литературу, а разве что на одно ведь ее чрезмерно всеблагое и неизменно слащавое понимание в довольно-таки узких рамках весьма этак толстого холщового переплета.
Да уж, кто о том будет сколь вот более чем безответственно спорить.
Несомненно, было бы всецело полезнее, кабы книги и впрямь значительно существеннее так влияли на всю эту нашу обыденную жизнь.
Однако ведь для всего этого им еще явно должно было стать чем-либо для всех нас значительно куда только поболее осязаемым, или по меньшей мере видимым, попросту говоря, воплощенным в его фактически же каждодневном отображении…
Хорошие длительные экранизации, показанные детям в школе, должно быть, с этим еще как-нибудь все-таки справятся…
Правда, им непременно должно будет при этом сопровождаться весьма жаркой и никем никому вовсе нисколько не навязываемой полемикой по поводу всего-то в них действительно понятого и увиденного.
Однако все ведь едино одним лишь удивительно ярким сочным миром благой фантазии ничего по-настоящему ценного в этот обыденно блеклый мир нисколько так вовсе совершенно не привнесешь.
Нет, уж в этой жизни абсолютно ничего из ее грубых черт никакими слащавыми грезами вовсе-то никак совершенно не переменишь.