И они во все это с радостью блаженно поверят, поскольку свои и чужие – что еще может быть древнее в этом нашем подлунном мире.
И, кстати, вовсе не зря древнеримский философ Сенека некогда изрек:
«Чем несправедливее наша ненависть, тем она упорнее».
Можно ведь в том совершенно уж нисколько не сомневаться – он имел в виду во всем этак более чем весьма определенные жизненные казусы.
Люди иногда до чего только весьма ведь с охотой последуют как раз именно тому их извечно беспечно подслеповатому принципу, что кому-то и впрямь непременно бы надо безо всякого промедления воздать за все им бессовестно содеянное явно же сторицей.
Как то в своей время сколь тонко и правильно подметил американский писатель Майн Рид в его наилучшем романе «Всадник без головы»…
«Это было нелогично, но люди, которые ищут преступника, редко рассуждают логично. Они думают только о том, чтобы наказать его».
И то ведь подчас более чем бесспорно, что нисколько при этом они никак не обсуждают и не обдумывают все те составлявшие элементы совершенно невзначай закравшегося в их сердца страстного чувства обиды на то, например, что их чувства так и не нашли в некоей чужой душе более чем обыденно должный отклик…
А между тем (а как то должно быть иначе?), поскольку человек вовсе никак не идет дорогою светлого добра или действительно во всем осознаваемого им зла по одному лишь своему вполне ведь хорошо продуманному выбору.
Нет, довольно-то многое может быть совершено человеком более чем необдуманно, случайно и спонтанно.
Зло и добро, не как вылущенно праздные понятия, а их сколь грязное и потное переложение на самую обыденную жизнь, – порою темный, запутанный лес, а потому и до чего частенько поиски кого-либо крайнего – это всего лишь очистка именно своей и впрямь уж болезненной совести от всех примесей правды и истинной справедливости.
Настоящее добро не выделяет самое себя для подавления зла, а лишь вынужденно отбивается от всех его совершенно уж подчас так беспощадных нападок.
Ну а без сколь насущной необходимости (рефлекторно) становясь агрессивным, оно ведь до чего неизменно более чем явно преступает законы всякой нравственности и морали.
Мир жесток и порою исключительно непредсказуем, но некоторые сколь так вкрадчиво требуют от него всего того общего блага, любви и вполне до конца уж осознанной глубоко эмоционально прочувственной сознательности…