Не по-детски раздражался, если его внутренний упорядоченный мирок дезорганизовывался, когда его планы рушились по причинам от него не зависящим. Настырный и упрямый. Мог спорить, и даже драться до изнеможения за свои детские, порой неправые идеалы.
С детства романтик и выдумщик он легко увлекал своими авантюрными идеями сверстников. Ну, а если уж приходилось нести ответ за содеянное, не прятался за спины товарищей.
В таких случаях бесстрашно смотрел взрослым в глаза, что ими воспринималось как дерзость и страшно раздражало. На его месте другой ребенок мог бы отделаться простым нравоучением, его же всегда наказывали на полную катушку.
Наказаний не боялся, скорее, относился к ним как к неизбежности. Сказывалась закалка с раннего детства. Что может быть страшнее темного угольного чулана для ребенка в два-три года?
Взрослые, конечно чувствовали его «никакое» отношение к наказаниям, и это злило их еще больше. «Значит, неисправимый, – думали они.»
Он же зачастую думал, что надо бы и повиниться. Да не всегда хватало гибкости и, отчасти, мужества. Это всегда было труднее даже, чем понести наказание.
Такой, казалось бы, непростой, ершистый характер не мешал ему быть добрым и ласковым ребенком, уважать старших, любить родных.
Пятый класс. Начальная школа закончилась. В школе ввели кабинетную систему.
В класс Гека назначили нового классного руководителя. Классной руководительнице 5-А класса было лет двадцать пять. Высокая, несколько угловатая брюнетка с тонкими чертами лица и огромными карими глазами.
Уроки по тем временам она вела достаточно демократично, никогда не повышала голоса. Именно от нее дети узнавали много нового и интересного о своем древнем городе, и не только в классе, но и во время экскурсий и походов, которые она организовывала после уроков и в выходные дни. К ее урокам старались готовиться, вели себя сдержано и учтиво. Народ из параллельных классов завидовал. В общем, с классным руководителем, как считали ученики 5-го-А, им повезло.
В Самарканде сентябрь.
Если бы не школа, то особой разницы между летом и осенью и не заметить. Та же полуденная жара, заставляющая все живое прятаться в тень. Где-то под низкими крышами, прячась в тени, воркуют горлицы.
Огромные тутовники раскинув свои узловатые ветви застыли в ожидании вечерней прохлады. Их жесткие, покрытые пылью листья слабо, как бы нехотя, колеблются в потоках горячего воздуха, поднимающегося от разогретой земли.