Ренатик прохрипел, что лестницу ухватил. Начали подъем. Вот уже весь его корпус на крыше. Он распластался на ней и, от напряжения сжав зубы, держит лестницу ногами. Наконец Гек ухватил лестницу. Все! Главная проблема решена.
Теперь Алегус. Азиат вот-вот лопнет от ненависти к ним. Его истошный лай, казалось, слышит весь город.
Наконец лестница перед лицом спасаемого. Ему нужно очень быстро перехватиться за неё.
Молодец! У него все получилось. Гек садится на другой конец лестницы, а Ренат помогает Алегусу.
И вот все трое лежат на крыше. Что дальше?
Вовка уже на проваленной крыше лежит и ждет остальных.
– Скорее, скорее! – читается в глазах всех, – собака выдаст нас!
Её лай превратился в истерику.
Перебрасывают лестницу-мост на соседнюю крышу. Ренат пошел, за ним Алегус, теперь Гек. Все удачно. Слажено и быстро опускают лестницу в пролом.
– Татарин, давай, – говорит Гек, заглядывая в пролом.
– Я уже здесь, – глухо раздается в ответ.
Шамиль вылетел из пролома. Весь в пыли, в волосах солома. Он смахивал на чертенка. Татарин в нем узнавался с трудом. В это время раздается свист Ромео. Значит, в начале улицы появился Махмуд-ака.
Лестница летит во двор, а налётчики – на соседнюю крышу и дальше к Сметане. Все! С добычей и истерическим смехом уже бегут по переулку. Теперь нужно исчезнуть на целый день.
Отдышались и пришли в себя только спустя час на берегу небольшого канала. Пара лепешек, купленных по дороге, да оставшихся килограмма два перемятых абрикосов на всех, вот и вся еда на оставшуюся часть дня.
В обсуждениях набега, передразнивании друг друга, играх день пролетел как один миг. Надо идти домой, да вот что-то ноги не несут. Плелись еле-еле, молча. Попытки Гека разрядить обстановку были напрасны. Над всеми довлело предчувствие.
План был у всех один: вернуться затемно, тихо, не привлекая внимания, лечь спать, а утром, когда старшие рано уйдут на работу, снова свободен на весь день. К вечеру может всё и замнётся…
Крадучись Гек проникает в свой маленький дворик. Теперь нужно неслышно пробраться через коридорчик и комнату, в которой спит бабушка, без малейшего скрипа забраться в свою кровать.
Хорошо, что лето и все двери настежь. На цыпочках поворачиваясь к входной двери, делает первый шаг и как гром среди ясного неба слышит сухой, без эмоций голос бабушки