– Всё, вопросы отпали, – поднял руки Щеблетов. – Сдаюсь. План
действительно просто изумительный. Вот только в нём остаётся ещё
один ма-а-аленький недочёт.
– Какой? – спросил я.
– Если вы рассчитываете, что с военными буду договариваться я –
спешу вас разочаровать. У меня нет знакомых в военной системе. И
знакомых, которые знают знакомых военных тоже нет. Понимаете? Тут –
тупик.
Щеблетов прав. В этом кроется весомая загвоздка. Хотя… Двух
военных я всё же знаю. Вот только один из них вряд ли имеет большой
вес в своей стезе, а второй… А второй не захочет со мной
сотрудничать, если не получить то, что хочет. То, что я ему не
дам.
Речь об аэроманте Андрее Бахмутове и моём брате полевом лекаре
Кирилле Мечникове. Бахмутов связей, скорее всего, не имеет.
Зато у Кирилла они есть – это стопроцентно. Но взамен ему
потребуется обратный виток. Он ведь так и не успокоился после нашей
с ним встречи.
– Есть у меня два человека, – сказал я соратникам. – Свяжусь с
ними. Правда, велика вероятность, что оба сейчас на фронте. Так что
ответ придёт нескоро.
– Господа, а вы про меня не забыли? – спросил Синицын.
– А что, у вас имеются связи с военной сферой? – с сомнением в
голосе спросил Щеблетов.
– Имеются, – ответил он. – Я ведь уже говорил тебе, Алексей.
Помнишь? Мой отец был боевым магом. Он – ветеран. Половина военных,
которые сейчас занимают высокие посты в Саратовской губернии,
когда-то были обычными рядовыми, которые многим ему обязаны.
– А вот это – уже очень интересная идея! Кстати… – глаза
Щеблетова округлились. – Илья Андреевич! А ведь вы же Синицын,
да?
– Ага, здравствуйте, рад знакомству, – накручивая ус на палец,
съязвил он.
– Нет, поймите правильно, до меня только сейчас дошло. А вы
случайно не родственник Андрея Константиновича Синицына?
– О нём и речь. Барон, которому земли Аткарска принадлежат, –
кивнул Синицын.
– Так я тоже о нём наслышан! – воскликнул Щеблетов. – Он ведь –
легенда! Если попросить о помощи его, то наши вопросы точно будут
решены.
– Сможешь, Илья? – прямо спросил я.
Чувствовалась в нём какая-то неуверенность. И, кажется, я
понимал, откуда она взялась.
– Могу, если переступлю через свою гордость, – вздохнул Илья. –
Мы с ним немного не в ладах. Он хотел, чтобы я пошёл по его стопам
и стал полевым медиком. Но я отказался и уехал самостоятельно
добиваться своего счастья. Год в Саратове поработал, потом переехал
в Хопёрск. А с отцом с того самого скандала так ни разу и не
увиделся. Мы даже письма друг другу не шлём. Хотя живём в ста
километрах друг от друга.