А пока мне все еще было шесть, и санки везли навстречу неизвестности.
Я здоров! Какое это счастье! Мне шесть с половиной, и вся жизнь впереди. Наконец-то из инфекционной больницы, где пролежал почти полгода, меня повезли прямо на новую квартиру, которую совсем недавно получили родители.
И вот мы с мамой остановились около старенького двухэтажного домика, и пошли куда-то вверх по открытой всем ветрам лестнице. Мы поднимались все выше и выше, казалось прямо по воздуху – сквозь ажурное сооружение было видно не только все вокруг, но и все под нами. Символические ржавые перила едва держались за такие же проржавевшие до дыр, местами оторванные от основания ступени, а потому вряд ли могли служить “верой и правдой”. И не служили.
А эти железные ступени. Отполированные множеством ног, скользкие даже в сухую погоду, они лязгали и громыхали, как пустые вагоны на стыках, пытаясь непременно выскользнуть из-под ног любого, рискнувшего пройтись по ним без должной подготовки.
Мне вдруг стало страшно от ощущения зыбкости бытия и реальной перспективы внезапно вывалиться в любой из проемов той жуткой лестницы прямо на землю, сплошь заваленную битым кирпичом – останками пятого этажа дома напротив, уцелевшего в войну лишь четырьмя этажами.
– Мама-мама, стой! Зачем мы туда идем? Где наша новая квартира? – вцепился рукой в мамину сумку с моими вещами.
– Она там, сынок. Не бойся. Сейчас дойдем до веранды, отдохнем, – обняла она за плечи свободной рукой.
– Какая же она новая? Наша старая и то была новей.
– Старая была не наша, а эта наша. Вот и дошли, – облегченно вздохнула мама.
А по комнате на трехколесном велосипеде с одной педалью лихо носился младший брат. Пахло неустроенным бытом огромной коммунальной квартиры.
Начинался этап приспособления к неизвестной доселе жизни вне зоны лагерей военнопленных, в которых прошло все мое детство.
– Ты снова, гад, на нашей улице?! Мы же тебя предупреждали! Мало получил, фашист?! – вдруг возникла передо мной все та же троица.
А ведь действительно предупреждали. Очень давно, еще до болезни. Тогда мы с мамой впервые пошли в гости к Карякиным – у тех появился сын моего возраста. Не было сына, и вдруг появился.
– Взяли из детдома, – говорили между собой взрослые.
– Мама, а что такое детдом? – спросил, когда гости ушли.