– Ешьте. Пока есть время, отдыхайте и восстанавливайте силы. За кордон не соваться, воду не портить, ветки с деревьев не рубить, иначе Лабиринт обидится. Что будет нужно – просто скажите вслух: он сам сообразит, как вам помочь. А эльфам, которые уже пять минут подслушивают за дверью, передайте, чтобы колдовать не вздумали. Потому что в противном случае вам придется их хоронить.
Второй раз Белка появилась ближе к вечеру, когда небо заметно потемнело, а на смену дневной жаре пришла благословенная прохлада. К этому времени братья уже успели немного обвыкнуться, Лакр умудрился разговорить близнецов, Тирриниэль с еще ошалелыми, но счастливыми глазами вдоволь навозился с внуком, Ланниэль и Картис наконец выспались, а Стрегон с невероятным облегчением осознал, что уже способен самостоятельно передвигаться.
Почти весь день, послушавшись мудрого совета, он беспрестанно что-то жевал, стремясь как можно скорее наверстать потраченные на выздоровление силы. И в первую очередь налегал на мясо и воду, с раздражением поглядывая на свои истончившиеся руки. Конечно, боли уже не было, страшные раны затянулись, кости срослись, однако выматывающая слабость постоянно норовила одержать верх и заставить его свалиться в забытьи. Или, чего хуже, внезапно накатывала отвратительная, вязкая сонливость, с которой мог поспорить только поистине звериный голод, не утихший даже после того, как Стрегон под добродушные насмешки побратимов умял чуть ли не половину оленя.
Он весь день упорно боролся с проклятой немощью, безжалостно гнал прочь подбирающуюся усталость, ожесточенно тер глаза, заставлял себя ходить, когда сил едва хватало сидеть на одном месте. Памятуя о предупреждении Шира, требовал от истощенного тела невозможного, пару раз даже попробовал взяться за меч, но быстро понял, что на подвиги сейчас не способен, и с досадой отодвинул ножны. После чего все равно заставил себя медленно обойти поляну по кругу. Несколько раз ловил на себе изучающие взгляды охотников, а ближе к вечеру окреп настолько, что рискнул зайти подальше в лес, чтобы хотя бы ненадолго избавиться от ненавязчивой опеки побратимов.
Убедившись, что наконец остался один, Стрегон облегченно вздохнул, а затем в изнеможении опустился на траву.
– Что, тяжко? – негромко спросила Белка, бесшумно выступив из-за ближайшего палисандра. Наемник внутренне вздрогнул, но постарался сохранить невозмутимое лицо. – Ничего, завтра будет полегче. Ты зря начал бродить.