— Ох, продуло, дверь же говорил, закрывайте, — стонал
милиционер, — бля, спину-то как прихватило.
Я молча схватил ящик. Кхе, а килограмм тридцать пять будет,
минимум:
— Дядь Федор, товарищ капитан, куды нести-то?
— Ой, хлопец, оттащи вон в ту дверь под лестницей, скажешь там
сержанту, шо ящик я передал.
Я кивнул и рысью бросился к двери. Хоть кости разомну. Молодой
здоровый сержант без слов принял ящик и махнул мне головой. Я,
потряхивая предплечьями, футбольным галопом засеменил к «Волге».
Фёдор придерживал капитана за локоток и пытался его разогнуть.
— Дядь Фёдор, не трогай, только хуже делаешь, — посоветовал я
соседу. Становилось веселее, и я решил хоть как-то помочь гаишнику,
всё-таки на страже порядка стоит.
Достал из своего баула, аптечку с разогревающим. Довольно
бесцеремонно загнул капитана на багажник и заголил на нем рубашку
по пояс. Промассажировал поясничные, прошёлся по хребту, начал
втирать мазь.
— Ох, ох, хорошо, хлопчик, давай посильнее! — верещал капитан,
толкая багажник Волги.
Непонятно почему, Фёдор отошёл за машину и, закрывая рот рукой,
лупил другой себя по коленям. Несколько проезжающих машин
посигналили. Водила с КАМАЗа-дальнобоя показал через стекло большой
палец. Блин, как не помочь такому человеку, вон у него сколько
знакомых, сигналят и даже аплодируют.
— О, бляя!!! — взвыл капитан, — как, бля, трактором прошёлся, я
аж звёзды увидел!
— Как сейчас спина? Разогнитесь, — посоветовал я.
— Ох, — разогнулся капитан, покрутил плечами, — а хорошо, дякую
тебе, хлопец.
— Та ни без поваду, — ответил я на польском.
— Прям хорошо, ты массажист, что ли из санатория?
— Да нет, спасателем устроили, спортсмен-пловец. Теперь
частенько ездить тут буду, — вдруг озарило меня, — Могу, когда
время будет, заскочить спину глянуть, у вас мышцы забиты да солей
куча.
Фёдор оттащил милиционера и что-то нашептал тому на ухо. Тот
восхищенно покрутил головой. Краем уха услышал, что про деда моего
говорили. Капитан попрощался с нами, и мы завернули направо на
Архипку.
Ровно в шесть я был на спасательной станции возле домика
администрации. Никого ещё не было. Семён говорил не опаздывать, но
почему-то сам явился в шесть двадцать. Подъехал на
жигулях-«тройке». Из салона выскочила девица и сразу побежала в
медпункт. Семён лишь только кивнул мне и пошёл открывать здание
администрации. Подошло ещё несколько человек, с интересом
посматривающих на меня, но не делающих даже попытки познакомится
или поговорить. Я так понимаю, ко мне не только настороженно
относятся, но и с некоторой долей отчуждения. Друг с другом
обнимаются, курят папироски возле урны, прихохатывают, на меня
посматривают, сквозь зубы сплёвывают.