— Понял, обстановка сложная, но мы порвёмся! — отчеканил я.
Мичман заржал и махнул на меня рукой. Инструктаж прошёл как
обычно. Талоны на меня получил Миша, и Семён даже слова не сказал и
взглядом ничего не выразил.
Карпыч пошёл к нашему пирсу, я сказал, что прибегу минут через
десять. Пошёл в кладовку, взял обрез и русалку (тазик и швабру) и
под недоумённым взглядом Семёна начал тереть пол.
— А ты чего? — не понял меня начальник.
— Ну так натоптали за вчера, протереть-то некому, — ответил я,
преданно вылупившись на начальника.
— Намёк понял, сегодня график уборки сделаю, — почесал голову
Семён и пошёл к себе на вышку. Я быстренько домыл, забежал к
Валентине и передал ей кассету.
— О, класс, — обрадовалась она, — я думала звиздишь!
— Да не, не приучен пока, но думаю потренироваться!
— Слушай, а чего ты Анджей? — вдруг спросила Валюха и почесала
свою копну на голове, — я всё время думала, что ты Андрей.
— Так всё просто: маман, когда беременная была, хотела сына
Андрея, отец хотел сына Женю, он и сам Женя, а дед хотел поляка! —
ответил я с серьёзными щами.
— И что? — не поняла медичка.
— Ну и, чтобы никому не было обидно, скрестили всё вместе: и
Андрея, и Женю, и поляка. Вот и получился Анджей!
Под хохот Вальки я покинул медпункт и побежал к своему пирсу.
Карпыч мирно беседовал с нашим техником, уже переодевшись в
тельняшку и обрезанные по колено трикушки. Я быстро перекинулся в
шорты и тельник, нахлобучил на голову панаму.
Технарь с удивлением посмотрел на меня и одобрительно показал
большой палец.
— Год в Газнях, в такой шарахался по срочке, — непонятно заявил
он.
Ну молодец, что могу сказать. Газни это же в Афганистане. А я и
не думал, что наш худосочный и подбухивающий техник воевал. Хотя
татуировка «ОКСВА» на плече есть, но я как-то внимания не
обращал.
Мы спустили «Восток-31» на воду при помощи «шишарика» и наш
катер радостно закачался на мелких волнах. Карпыч начал свой
утренний ритуал. Проверил масло, бензин, включил радиостанцию. Я
наполнил питьевые баки, проветрил карематы, надраил медяшки
специальной тряпочкой, извазюканной в чём-то зеленом.
Мы прошлись на малом ходу вдоль пирса. Карпыч рули какие-то
проверил. Я чуть не слетел с бака при резких разворотах. Пока мы
проверялись и готовились, появился Шишечка со своим матросом,
выходившие по расчасовке после нас. Они спустили своего фанерного
триста семидесятого и тоже занялись обслуживанием судна. Солнце
поднялось и начало припекать. Центральная пока задач на выход не
ставила, и я, восседая на шезлонге, слушал рассказы Карпыча о его
морской службе.